Острые эндогенные психозы

В возрасте 15 лет появилась раздражительность и временами грубость. Тогда же, после того каж ей “нагадали”, что она умрет в 19 лет, долго об этом думала, не могла избавиться от страха хотя и понимала, что это глупость.

В возрасте 17 лет весной был период, когда больная мало спала, испытывала “возбужденность”, много читала по ночам. Болели сердце и голова, немели язык и губы. Вслед за этим наступило состояние, когда больная стала хуже соображать, стала тупой, апатичной. После летнего отдыха восстановилось обычное самочувствие. Осенью того же года (1955) после безуспешных вступительных экзаменов в институт почувствовала себя одинокой, стала избегать общества подруг, было угнетенное состояние, усилился caмоанализ, появились грустные “философские” размышления. Тогда же временами окружающее отдалялось, “не задевало эмоций и переживаний”. Окружающим она казалась вялой и апатичной. Вскоре появились ипохондрические опасения, стала обращаться к врачам, жаловалась на головные боли, на плохой сон, опасалась серьезного заболевания, придерживалась строгого режима. Такое состояние кратковременными периодами улучшения продолжалось до конца 1955 г.

В феврале 1956 г. (18 лет) на фоне пониженного настроения заболела “гриппом”. Была высокая температура, около месяц лежала дома, резко похудела. Вскоре появилась тревога, сначала за страну, а через несколько дней (в начале марта 1956 г.) “вдруг припомнила”, что ей “загадали” смерть в 19 лет. Появился страх смерти, затем тревога за родных, боялась, что их потеряет, Отмечалась рассеянность и растерянность. Когда одевалась, надев наполовину чулок, не знала, что делать дальше, не знала, как себя; вести, не могла принять определенное решение. Однажды, когда ее вывели на улицу, показалось, что на нее, кружась, падают деревья и стены домов. Сильное впечатление производили цветные афиши.

14/111 1956 г. впервые поступила в Московскую психиатрическую больницу № 1 имени П. П. Кащенко.

При поступлении на вопросы почти не отвечала, была тревожной, металась, вырывалась, плакала, повторяла: “мамочка, мамочка!”. В отделении правильно ориентирована в месте, времени, обстановке. Себя больной не считала, испытывала страх смерти, боялась, что ее никогда не выпишут. На душе было “ожидание беды для себя и для родных”. Эта беда могла наступить в любую минуту “от людей и от вещей”. Она неблагодарная, потому что ничего не делает. К ней по-особому относятся и относились раньше. Было чувство, что за ней следят “с целью преследования”. В голове наплывы и перерывы мыслей.