|
Психастеники, как мы выше сказали, особенно легко подпадают под власть самых различных навязчивых состояний, и только в этих случаях можно говорить о психастении, как болезни. Однако, такие же состояния бывают и при многих других душевных заболеваниях (при схизофрении, депрессивных состояниях циркулярного психоза, . эпилепсии и т. д.), а также у психопатов самого различного склада. Механизм их возникновения, повидимому, очень сложен и составляется яз влияния разнообразных ранящих психику (может быть, особенно часто — половых) переживаний на предрасположенную психопатическую основу личности. Его мы здесь обсуждать не станем. Об истерическом характере Ясперс говорит следующее: «Типы, которые называют истерическими, очень многообразны. К одной черте, однако, придет всякий, кто захочет обрисовать истериков резким штрихом: истерическая личность чувствует потребность вместо того, чтобы довольствоваться данным ей положением и жизненными возможностями, казаться перед другими и собой больше, чем она есть, переживать больше, чем она способна. Вместо истинного, непосредственного переживания с его естественным выражением выступает нечто деланное, наигранное, вынужденное; но не сознательно -«сделанное», а со способностью (специально истерическое дарование) целиком жить в своем театре, целиком быть поглощенным в данный момент своей игрой, таким образом с внешним видом истинности. Отсюда понятным путем можно вывести все остальные черты. Истерическая личность, в конце концов, как будто совсем теряет свое ядро, она делается состоящей только из меняющихся оболочек. Одно театральное представление сменяет другое. Так как она больше ничего не находит в себе, она ищет все вне себя. У себя самой и других она создает веру в наличность интенсивного переживания чрезмерными выразительными движениями, подлинная психическая основа которых, однако, отсутствует. Чтобы создать у себя уверенность в своем значении, истерические личности должны всегда играть роль, они стремятся везде сделать себя интересными, даже ценой потери возможности заниматься любимым делом, ценой своей яести; они несчастны, если даже в течение короткого времени на них не обращают внимания, не принимают в них участия, так как в таком случае они тотчас начинают чувствовать свою пустоту. Поэтому они безмерно ревнивы, если другие ограничивают их место или влияние. Если это не удается другим способом, они привлекают на себя внимание болезнью, играя роль страдальца и мученика. Делая это, они при известных обстоятельствах могут быть безжалостными в причинении себе страданий (умышленными повреждениями), только бы обеспечить соответствующее действие на. других. Чтобы усилить переживание и найти новые возможности производить впечатление, истерическая личность хватается — сначала сознательно — за ложь, которая, однако, скоро превращается в несознаваемую «патологическую лживость» («pseudologia phantastica»): так возникают самообвинения, наговоры на других (напр., обвинения в покушении на изнасилование), хлестаковщина. При этом больные обманывают не только других, но и себя, они теряют сознание реальности, Фантазия делается их действительностью… Может быть, следует добавить, что многие разновидности истерическою характера имеют в себе какой-то отпечаток незрелости, детскости, примитивности, который сказывается в неустойчивости и изменчивости настроения и влечений, крайней внушаемости и ослабленной способности сопротивления влиянию сильных переживаний. Об одной из этих разновидностей мы подробнее будем говорить ниже. — 98 —
|