|
гневного или злого слова, но, одновременно, они были чу- жими>; <никогда, однако, я не видел, чтобы они были не- жны друг к другу>. О себе пишет: <Я содрогался перед 60 любыми проявлениями нежности. Пожатие руки и не- сколько скупых слов благодарности - все, чего можно было от меня ожидать>. Своих сестер, младше его на 4 и 6 лет, он не любил, несмотря на то, что они старались быть к нему <милыми>, изводил их так, что они с плачем бежали к матери. Его окружала чувственная пустота. <Своих родителей. как отца, так и мать, очень уважал и почитал, однако люб- ви такой, какую следует иметь к родителям и какую по- знал позже, не чувствовал никогда>. С безразличием так- же отнесся к смерти отца (ему было тогда 14 лет) и смер- ти матери; потом отправился на фронт, в 16 лет. Эта сухость и пустота веет со всех страниц мемуаров. придает им серый колорит и делает их чтение утомитель- ным. Единственными более светлыми фрагментами явля- ются описания первых боев на иракском фронте в 1917 г., особенно образ ротмистра, <военного отца> 17-летнего Гесса. (<Меня связывало с ним отношение более сердеч- ное, чем с моим отцом. Он также всегда присматривал за мной, и хотя ни в чем не потакал, был очень доброжелате- лен и заботился обо мне, как если бы я был его сыном>.) Довольно лаконичное описание первой любви (в том же самом году, в Палестине: <Сначала меня смущало, когда медсестра деликатно ласкала меня или поддерживала дольше, чем это было необходимо, так как с самых ранних лет я избегал любых проявлений нежности. Но и я впал в зачарованный круг любви...>) и, наконец, прощальное письмо к жене и детям, написанное в польской тюрьме. В детстве у него не было товарищей по играм: <Все соседские дети были намного старше меня. По- этому я был ограничен в общении исключительно кругом взрослых>. Его приятелями были животные, особенно любимый пони Ганс. - <Моим единственным поверенным был мой Ганс, и он, как я считал, понимал меня>. [...] <Я был и остался одиночкой, больше всего любил играть или заниматься чем-либо, когда меня никто не видел>. 61 Возможно, что Гессу были присущи некоторые анан- кастические черты. <Я все время должен был умываться и купаться. Я мыл и купал в ванне или в ручье, протекавшем через наш огород, все, что только было можно. В результате я испортил много вещей, как одежды, так и игрушек>. Это пристрастие к чистоте сохранилось у него до кон- — 46 —
|