|
Первое время, приходя к врачу, говорила только о раздражительности, подавленности, навязчивостях и лишь спустя довольно длительный период вдруг заявила, что «все это было бы не так страшно, если бы не самое главное — преследование со стороны мужа». Сообщила, что осенью 1962 г. (после того как скрепя сердце простила мужу все измены, ради детей желая сохранить семью) вдруг обнаружила у себя на половых органах порезы, «какие делают при прививке оспы». Вскоре подобные же надрезы обнаружила на шее. Однажды ночью проснулась и «увидела», что муж как-то подозрительно возится около постели. После этого предположения больной о том, что муж, «предварительно дав понюхать чего-то усыпляющего», наносил ей повреждения, перешли в твердую уверенность. Младший сын, к тому времени 14-летний, согласился с домыслами матери. Отец больной тоже сразу же поверил в «злодейство зятя»; при этом дочь и жена, осмотрев и его, «нашли» у него на лбу «точно такой же порез». После этого вся семья (больная, ее родители и двое детей) «отделились от преследователя». На ночь стали запираться на несколько замков, держали под замком не только продукты, но и посуду. После соблюдения этих «мер предосторожности» никаких надрезов не обнаруживали, но уверенность, что «злодей» может сделать любую гадость, «чтобы освободиться от семьи и завладеть квартирой», оставалась по-прежнему у всех членов семьи. По вечерам больная не могла находиться одна, боялась, что муж незаметно подкрадется сзади и убьет ее или подошлет с этой целью своих приятелей. Категорически отказывалась от стационирования («без меня он их совсем погубит»), получала амбулаторно нозинан и либриум. От нозинана вскоре пришлось отказаться, так как больная даже от /4 таблетки (6—7 мг) испытывала на другой день выраженную сонливость и головные боли. От приема либриума чувствовала облегчение, уменьшалась напряженность, меньше беспокоили навязчивые явления. Либриум принимала дома в течение 2 лет (до 35 мг в день). Получив извещение о предоставлении ей с родителями и детьми отдельной квартиры, согласилась стационироваться. Физический статус: правильного телосложения, удовлетворительного питания. Наблюдается незначительный дефект прикуса (нижние зубы почти на уровне с верхними), совершенно не обращающий на себя внимание. Имеет место лабильность пульса, небольшой систолический шум на верхушке сердца. Неврологический статус: по заключению невропатолога, у больной имеется вегетососудистая дистония с ангиоспазмом (мигрени). Психический статус: в контакт входит не сразу. Очень сензитивна, легко обижается. Настроение резко снижено. Рассказывая о своем состоянии, плачет. О «преследованиях» мужа говорит очень неохотно: «Я же знала, что у меня нет никаких доказательств, мне могут не поверить, счесть сумасшедшей». Затем, волнуясь, со злостью в голосе повторяет: «Но это так, именно так и было, я это буду утверждать даже под страхом смертной казни». Сожалеет, почему сразу же, обнаружив «порезы», не обратилась со всей семьей к судебному медику: «тогда бы у меня были доказательства». Твердо убеждена, что муж наносил ей порезы с целью заражения или отравления, предварительно усыпляя чем-то. — 95 —
|