|
Все это создает типичную картину нервной анорексии, речь о которой пойдет в главе V. Чрезвычайно характерной является еще одна особенность больных с убежденностью в мнимом уродстве: наклонность к диссимуляции. Стремление к сокрытию своих переживаний не только от всех окружающих, но и от самых близких обычно приводит к тому, что даже родители узнают о них чаще всего спустя значительное время (по нашим наблюдениям, в среднем через 2—3 года). Эта диссимуляция выражается также и в том, что при попытках разубедить больных они подчас делают вид, что согласились с приводимыми доводами, «осознали» свои заблуждения. К такой уловке они прибегают с единственной, по их собственному признанию, целью: «чтобы не приставали», «не надоедали», «отвязались». Диссимуляция больных с мыслями об «уродстве» носит как бы «частичный» характер: если в общении с психиатрами они обычно скрывают свои жалобы, то с хирургами, косметологами и врачами любой другой специальности, к которым эти больные обращаются за помощью, они весьма откровенны, подробно описывают свое «уродство» и те страдания, которые оно им доставляет, прибегают к мольбам и просьбам или, наоборот, к угрозам (в случае, например, отказа в пластической операции) «разделаться» с врачом или покончить с собой. Высказывание о принятом решении покончить с собой часто оказывается не просто угрозой: этим больным действительно свойственно подавленное настроение, достигающее в некоторых случаях степени выраженной депрессии (особенно на первых этапах заболевания) с суицидальными мыслями и попытками. У отдельных больных наряду с мыслями о самоубийстве иногда появлялось желание совершить, как они выражаются, «убийство для избавления от мук», «милосердное убийство», «альтруистический расширенный суицид»— по терминологии Durkheim (1897). Так, одна больная с убежденностью в уродстве носа высказывала определенные мысли в отношении сына — «чтоб не мучился, а то вырастет и таким же уродом будет»; у другой больной (также с «уродством» носа) желание убить появлялось на улице, когда она видела прохожих, особенно женщин «с подобным же дефектом»: «хочется убить, чтобы избавить от мучений, которые это уродство доставляет». Аффективные расстройства, особенно выраженные на ранних этапах заболевания, были представлены в виде гипотимии различной глубины и продолжительности. Чаще отмечалась так называемая недифференцированная депрессия [Вертоградова О. П., Войцех В. Ф., Волошин В. М., Дементьева Н. Ф., Краснов В. Н., Матвеев А. В., Саленко Б. Б., Синицын В. Н., Суворов А. К., 1980]. В то же время депрессивный аффект мог иметь либо тоскливую, либо тревожную окраску. Тревожная депрессия обычно возникала периодически и у некоторых больных достигала степени раптоидного состояния, когда они метались, заламывали руки, кричали («какой это ужас быть такой вонючкой», «как можно жить с таким носом» и т. д.), наносили себе удары по лицу, а одна больная пыталась биться головой о стену. Отмечалась и апатическая депрессия, но, как правило, уже на несколько более поздних этапах заболевания, когда больные становились менее активными, особенно в попытках «коррекции» мнимого недостатка, заявляя: «Все равно ничего не поможет», «смирился», «притерпелась» и т. д. — 22 —
|