|
Таким образом, по своей феноменологической сущности мысли о воображаемом или резко преувеличиваемом недостатке могут иметь либо бредовый, либо сверхценный характер, либо быть промежуточным образованием между бредом и навязчивостью, бредом и сверхценной идеей, сверхценной идеей и навязчивостью. Наверное, это звучит как парадокс по отношению к укоренившемуся в клинической практике термину «дисморфофобия», но навязчивый страх такого рода у пациентов психиатрических диспансеров и особенно больниц встречается весьма не часто. По нашим наблюдениям, идея физического недостатка в виде собственно навязчивого состояния если и встречалась, то только на каком-то этапе болезни, приближаясь затем по своей сущности то к сверхценному образованию, то к бреду. На несоответствии термина «дисморфофобия» сущности болезненного расстройства указывает ряд авторов: М. Schlachter (1971) отмечал, что при этом виде патологии клинически нет по сути проявлений страха; М. Рёгиchon, S. Destruhaut, J. М. Leger (1981), предлагая определение «дисморфическая тревога», подчеркивают, что дисморфофобия— менее подходящий термин, поскольку «речь не идет о банальной фобии», «пациент не боится, что его тело или его часть деформируются, а он живет с убеждением, что его тело безобразно». Более того, пишут эти авторы, объект фобии в обычных фобиях — вне человека, чужероден ему, а здесь — внутри его. Определенной связи между содержанием патологических идей и их феноменологическим оформлением нет, но следует отметить, что болезненные мысли об облысении, «уродующих» веснушках, «ужасной худобе» или «безобразной полноте» нередко, особенно на первых порах, носят, по нашим данным, характер сверхценных идей или пограничных с ними образований. Однако какую бы феноменологическую сущность мысли о собственном «уродстве» ни имели (бред, сверхценная идея, навязчивость), они чаще всего характеризуются очень большой стойкостью, как правило, не поддаются коррекции и доминируют в сознании больного, определяя нередко все его поведение, всю его «линию жизни». Очень часто все свои неудачи и в личной, и в общественной жизни больные связывают именно с «уродством», нередко в нем одном видят источник всех огорчений и бед. В то же время у некоторых больных можно отметить и периодическое «послабление» бредовой или сверхценной убежденности. Однако вслед за таким «послаблением», как правило, вновь наступают резкое обострение, полная охваченность патологическими переживаниями. В этом колебании интенсивности идей физического недостатка нельзя не отметить описанные еще С. С. Корсаковым (1901) особенности, свойственные всем бредовым идеям и проявляющиеся в склонности к волнообразности, к значительным подчас «колебаниям напряженности бреда». — 18 —
|