|
- Чего же тебе не хватает, дядюшка Анагности? На что ты жалуешься? - Я и говорю, что у меня всё есть! Но попробуй спроси сердце мужчины! Он с минуту помолчал, затем снова посмотрел на море, которое начало темнеть. - Что ни говори, Павли, ты хорошо сделал! - воскликнул он, подняв палку. - Пусть бабы голосят, бабы есть бабы, нет у них мозгов. Вот ты и спасся, Павли, и отец твой это хорошо знает, поэтому он и не сказал ни слова. Старик окинул взглядом небо и горы, которые уже были едва видны. - Вот и ночь наступила, - сказал он, - пора возвращаться. Вдруг старик замолчал, казалось, он сожалел о своих словах, которые сорвались у него с языка, словно он выдал какую-то великую тайну. Дядюшка Анагности положил мне на плечо свою высохшую руку. - Ты молод, - сказал он мне с улыбкой, - не слушай стариков. Если бы мир их слушал, он бы очень скоро рухнул. Когда ты столкнёшься с какой-нибудь вдовой на дороге, бросайся к ней. Женись, наделай детей, будь решителен. Преодолевай трудности - это как раз для молодых и здоровых! Придя в свою хижину, я разжёг огонь и приготовил вечерний чай. Усталый, голодный, я с жадностью набросился на еду, поглощённый этой животной радостью. Вдруг в окне показалась маленькая плоская голова Мимито. Войдя, он присел у огня и, хитро улыбаясь, стал смотреть, как я ем. - Тебе чего, Мимито? - Господин, я тебе кое-что принёс от вдовы… Корзину апельсинов. Она сказала, что это последние из её сада. - От вдовы? - спросил я с волнением. - Почему она мне их послала? - За добрые слова, которыми ты остановил людей сегодня вечером, вот что она сказала. - Что это за добрые слова? - Вот уж чего не знаю, того не знаю! Я передаю то, что она сказала, вот и всё! Он высыпал апельсины из корзины на постель. Весь сарай заблагоухал. - Передай ей мою благодарность, но пусть она будет настороже! Пусть поостережётся показываться в деревне, ты слышишь? Ей надо побыть некоторое время у себя дома, пока несчастье позабудется! Ты понял, Мимито? - Это всё, господин? - Всё, можешь идти. Мимито подмигнул. - Это всё? - Беги же! Он ушёл. Я очистил апельсин, он был сочен и сладок как мёд. Во сне я всю ночь прогуливался под апельсиновыми деревьями, овеваемый тёплым ветром, за ухом у меня был цветок базилика. Молодым двадцатилетним крестьянином бродил я по этому саду, ждал и насвистывал. Я не знал, кого жду, но сердце моё трепетало от радости. Я подкручивал усы и всю ночь слушал, как за апельсиновыми деревьями, словно женщина, вздыхало море. — 121 —
|