Жестокие игры

Селена нахмурилась, на секунду задумавшись.

— Думаю, обратилась бы к Марку Дамато. Или к Ральфу Конканнону, если бы Марк не смог.

Джордан оглянулся через плечо.

— Марк отличный адвокат, — согласился он.

Она рассмеялась.

— Боже, Джордан, тебе стоит поработать над своим лицом. Какой из тебя игрок в покер? А ну спроси, почему бы я не обратилась к тебе?

Он отложил клюшку.

— И почему же?

— Потому что единственный, на кого я способна до смерти разозлиться, — это ты, поэтому тебя к тому времени уже не было бы. Доволен?

— Не уверен, — нахмурился Джордан. — Нужно подумать.

Селена посмотрела на полупустую корзину с мячами.

— Ты уже спустил пар? Теперь можешь рассказать мне об утренней встрече?

— Для этого понадобится шесть корзин. — Он потер шею. — Почему мне кажется, что это дело станет огромным шилом в заднице?

— Потому что Сент-Брайд намеревается вытащить тебя из тепленькой постельки. Простой судебный приговор — не для тебя. Он будет признавать вину?

— Нет. Мы намерены отстаивать правду в суде.

— Шутишь?

— Ты слышала, что я сказал.

Она пожала плечами.

— Хорошо. У нас есть план?

— От нашего многоуважаемого подзащитного мы ничего не добьемся — у него очень кстати случилась амнезия. А это означает, что ты должна доказать, что девочка клевещет.

Селена так долго молчала, что Джордан успел провести еще шесть мячей, прежде чем сообразил, что она так и не ответила.

— Понимаю, — посочувствовал он, — это практически невозможно. Все, что она рассказала, пока подтверждается.

— Нет, я не об этом думаю. — Она подняла глаза на Джордана. — Кто такой или такая доктор Горовиц?

— Откуда мне знать? Врач из пункта оказания первой помощи?

— Он или она упомянут в показаниях потерпевшей. Насколько я понимаю, это психиатр, к которому раньше обращалась Джиллиан Дункан.

Впервые за сегодняшний день мяч Джордана приземлился почти у самого флажка. Он медленно повернулся и посмотрел на Селену, которая, вопросительно приподняв брови, протягивала ему последнюю дольку апельсина. Их пальцы соприкоснулись, когда он брал ее.

— Интересная догадка, — похвалил он.

Единственное, что был в силах сделать Джек, — это смотреть на стопку аккуратно сложенной на стуле одежды и стараться не чесаться.

Все три дня, проведенные в карцере, он старался не вспоминать о душе. Сначала он разделся до футболки. Когда футболка пропиталась потом, он снял и ее. Но перед тем как отвести Джека в кабинет директора тюрьмы, конвоир заставил его снова одеться. Футболка тут же прилипла к телу и страшно воняла.