Жестокие игры

Рой Пибоди закрыл глаза, когда приятное тепло потекло в живот. После нескольких недель неусыпного контроля дочери и пристального внимания со стороны Джека Сент-Брайда он снова оказался в баре. Он был здесь один, за исключением хозяина бара Марлона, который до скрипа натирал бокалы. В отличие от многих барменов — а Рой повидал их немало — Марлон обладал удивительным талантом хранить молчание, давая посетителю возможность насладиться напитком. По правде сказать, Рой в этом баре, где никто ничего плохого, черт возьми, от него не ожидал, чувствовал себя уютнее, чем дома.

Когда дверь в «Петушиный плевок» распахнулась, Рой с Марлоном удивленно подняли головы. Люди в Сейлем-Фоллз редко пили в десять вечера в будний день, и Рой испытал укол обиды, что ему придется разделить этот восхитительный момент с кем-то еще.

Трудно сказать, кто больше опешил, Рой или Джек.

— Что вы здесь делаете?

— А на что это похоже? — скривился Рой. — Давай, черт подери, беги и расскажи все моей дочери!

Но Джек тяжело опустился на высокий табурет рядом с ним.

— Мне то же, что и ему, — попросил он Марлона.

Словно печать одобрения, перед ним с глухим стуком поставили виски. Делая первый большой глоток, Джек чувствовал на себе взгляд Роя.

— Так и будете таращиться на меня?

— Не думал, что ты умеешь пить, — признался Рой.

Джек негромко засмеялся.

— Многие производят обманчивое впечатление.

Рой кивнул, соглашаясь.

— Ты дерьмово выглядишь.

— Большое спасибо.

Старик протянул руку и осторожно коснулся ссадины над глазом Джека.

— Врезался в стену?

Джек искоса взглянул на него.

— А вы попиваете лимонад?

Рой не спешил с ответом.

— Насколько я понимаю, Эдди знает, что ты тут.

— Равно как и то, что вы здесь.

— Сент-Брайд, я же предупреждал: если ты разобьешь ей сердце…

— А если она разобьет мое, Рой? — с горечью поинтересовался Джек. — Что ты тогда со мной сделаешь? — решил он отбросить формальности и перейти на ты.

Рой посмотрел на глубокие морщины вокруг рта Джека и увидел в его лице что-то до боли знакомое.

— Я угощу тебя выпивкой, — ответил он.

Однажды в лагере скаутов Джиллиан разжигала костер. Пока остальные девочки занимались приготовлением традиционного угощения и пели лагерную песню «Кумбайя», Джиллиан поддерживала огонь: подбрасывала в него палочки и сосновые иголки, какие-то шнурки, кусочки хлеба и даже отправила туда отвратительную жабу. Ее завораживала ненасытность огня. Она смотрела на пламя и думала: «У меня нет сердца. Внутри меня огонь».