Забрать любовь

— Он просто прелесть! — воскликнула она, а я улыбнулась в ответ.

Услышав мое имя, в приемную сбежались медсестры. Они бросились меня обнимать, окутав ароматом своих духов и ослепив белоснежными халатиками.

— Ты выглядишь просто замечательно! — воскликнула одна из них, а я удивилась: неужели она не замечает моих спутанных волос, разных носков и бледной, тусклой кожи?

Мэри вступилась за меня, отогнав всю троицу за вращающиеся деревянные двери.

— Дамы! Дамы! — воскликнула она. — Не забывайте, у нас тут все-таки офис.

Она поставила люльку с Максом на единственный свободный стул. Все остальные были заняты женщинами на последних месяцах беременности.

— У доктора Тэйер сегодня очень много народу, — пояснила она. — А что у тебя новенького?

Тут зазвонил телефон, и Мэри пришлось оставить меня, чтобы ответить на звонок. Я проводила ее взглядом. Мне хотелось оттолкнуть ее в сторону, выдвинуть верхний ящик стола, пошарить среди скрепок и корешков квитанций об оплате, а затем снять трубку телефона и уверенным голосом произнести: «Кембридж. Акушер-гинеколог». Еще до рождения Макса мы с Николасом решили, что я брошу работу и посвящу себя ребенку. О художественной школе не могло быть и речи. Мы не потянули бы оплату моей учебы и услуг няни. Что касается моей работы… Услуги квалифицированной няни почти равнялись сумме моих обеих зарплат, так что в моей работе не было никакого смысла. «Ты же не захочешь доверить сына совершенно незнакомой женщине! — восклицал Николас. Мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться с ним. — Один год, — улыбаясь, утешал меня Николас. — Всего один год, а там видно будет». И я улыбалась в ответ, проводя руками по своему все еще раздутому животу. Один год. Подумаешь, один-единственный год.

Я наклонилась к люльке и расстегнула молнию на кофточке Макса и первые несколько пуговиц на рубашечке под ней. Макс вспотел. Я бы сняла и кофточку, и рубашечку, но тогда он наверняка проснулся бы, к чему я была абсолютно не готова. Одна из беременных женщин встретилась со мной взглядом и улыбнулась. У нее были блестящие и густые каштановые волосы, красивыми волнами ниспадающие на плечи. Она была одета в свободное льняное платье без рукавов и сандалии на веревочной подошве. Глядя на Макса, она бессознательно водила руками по своему животу.

Я огляделась. Все беременные любовались моим спящим ребенком. На всех лицах застыло одно и то же растроганно-мечтательное выражение, которого я никогда не наблюдала на своей собственной физиономии.

— Сколько ему? — спросила первая женщина.