Время прощаться

— Ральфу сто лет в обед.

— Он выглядел глубоким стариком даже тогда, когда я еще здесь работал, — говорит Верджил. — Мы раньше шутили, что он стал таким же ископаемым, как и вещи, которые охраняет.

Он глубоко вздыхает и шагает по коридору. В камере хранения улик у двери две створки, верхняя открыта.

— Привет, Ральф! Давненько не виделись.

У Ральфа замедленные движения, как будто он находится под водой. Сначала он поворачивается корпусом, потом разворачивает плечи и наконец голову. При ближайшем рассмотрении у него на лице столько же морщинок, сколько на снимках в мамином журнале. Глаза блеклые, как желе из яблок, и, похоже, такой же консистенции.

— Ну-с, — медленно протягивает Ральф, и звучит это как «нууууус». — Ходят слухи, что однажды ты вошел в камеру хранения улик по «висякам» и больше не появлялся.

— Как там говорил Марк Твен? Слухи о моей кончине несколько преувеличены.

— Надо понимать, если я спрошу, где тебя носило, все равно не скажешь, — замечает Ральф.

— Нет. И я был бы бесконечно признателен тебе, если бы никто не узнал, что я приходил. У меня все чешется, когда люди задают слишком много вопросов.

Верджил достает из кармана немного помятую упаковку бисквитных пирожных и кладет ее на стоящий между нами и Ральфом стол.

— Сколько этому пирожному лет? — бормочу я.

— В этих пирожных столько консервантов, что они могут пылиться на полках до две тысячи пятидесятого года, — шепчет Верджил. — Кроме того, Ральф не видит срок годности, напечатанный мелким шрифтом.

Это точно! Лицо Ральфа сияет. Губы растягиваются в улыбке, кожа покрываются сетью глубоких морщинок — я вспоминаю сюжет, который смотрела на «Ютуб» о взрыве здания.

— Ты не забыл мою слабость, Верджил, — улыбается он и смотрит на меня. — А что с тобой за подружка?

— В теннис вместе играем. — Верджил наклоняется вперед. — Послушай, Ральф, мне нужно посмотреть одно старое дельце.

— Ты вроде больше не в органах…

— Если бы я был в органах, моя фамилия значилась бы в платежных ведомостях участка. Ну же, дружище! Я ведь не прошу показать улики по делам, находящимся в производстве. Просто хочу освободить немного места.

Ральф пожимает плечами.

— Думаю, хуже не будет, поскольку дело давным-давно закрыто…

Верджил отодвигает задвижку на двери и входит внутрь.

— Можешь не вставать, я знаю дорогу.

Я следую за ним по длинному узкому коридору. От пола до потолка вдоль стен тянутся металлические полки, аккуратно заставленные картонными ящиками. Губы Верджила шевелятся, когда он читает надписи на коробках, на которых указан номер дела и дата.