|
Когда ректор сказал "прощайте!", у Любы ноги подогнулись в коленях, она чуть не упала. Но не это было страшным. Случилось более ужасное — она вдруг совершенно утратила способность защищать себя, бороться за место под солнцем. Что-то внутри лопнуло, и тело расслабилось, исчезли желания и стремления. — Ну и черт с вами со всеми! Подумаешь, небожители! — произнесла она вяло. — Что? Что вы себе позволяете?! — Ректор приподнялся над столом. Но Люба уже хлопнула дверью. Мишка банным листом прилип и не отставал. — Ну? Как бугор? — канючил он. — Да не молчи же ты, Любашенька, поделись! Я же сейчас лопну от любопытства, ну-у?! Мишка, как и обычно, скоморошничал, выдуривался. Но Любе было все безразлично. — Отвали! — Все понял, мать. Прими мои глубочайшие соболезнования. Нет, честно, я тебя понимаю! Они вышли в коридор, направляясь к выходу из института. Мимо прошел декан — походка у него была старческая, пошатывающаяся. Он даже не взглянул из-под своих старомодных очков в сторону знакомой ему парочки. — Не отчаивайся, мать, — заулыбался Мишка, тыча большим пальцем в спину декана, — нас с тобой всего лишь из конторы этой паршивенькой списывают, а его скоро с белого света спишут, на радость учащейся молодежи! Так что, не мы с тобой самые разнесчастные, есть и бедолаги погоремычнее, так-то! — Дурак! — процедила Люба. — Какой есть, не обессудь. На крыльце Мишка попридержал Любу, прижал ее спиной к резной массивной двери, уперся в теплое, нагретое солнцем дерево рукой, не давая проходу. — А знаешь, Любаш, ведь мы с тобой одной бедой повязаны. Чего нам друг друга сторониться, а? Люба молчала. — Забудем про всех этих сморчков поганых! Ну их, всех до единого! — Мишка все больше распалялся. Но горячность эта была внешней. — Поехали ко мне, мать? Утешимся, бутылочку разопьем, потанцуем — все как рукой снимет. Он достал из кармана связку ключей и принялся накручивать их на пальце, позвякивая, словно колокольчиком. Люба опустила глаза, вздохнула. Мишка решил поднажать. — Ну-у, давай решайся. — Он положил ей руку на талию, привлек к себе — слегка, совсем немного. — Все будет о'кей, подруженька, лапушка, ты еще настоящих мужиков и не видывала. — Он уже не говорил, а шептал ей на ухо: Давай, не пожалеешь. Вспомни, как там, в песенке, — я мэн крутой, я круче всех мужчин, мне волю дай… это про меня, Любаша! Клянусь тебе, через пару часиков позабудешь про всех этих малахольных. — 183 —
|