|
— Да заткнись ты! — остановил бесконечные излияния высокий, поправил на носу с горбинкой очки в металлической оправе. И снова предложил: — Винцо марочное — придает тонус и укрепляет здоровье… Да чего там, Витя, отворяй емкости! И в Любе что-то сломалось. А, была не была! Она решилась, сейчас пару глотков в самую пору! Чтоб хоть както перебить этот жуткий озноб внутренний, залить его. — Ну, по чуть-чуть, ладно, — сказала она тихо. — Только я спешу. — Вот и лады! — обрадовался высокий. Хлюпик уже откупорил обе бутылки. Одну протянул Любе. — Кто ж так делает, салага, всему тебя учить! — Высокий пошарил в одном из стоков вытащил стакан, протер его мятым грязным платком. Протянул Любе. — Прошу, мадам! Люба еще раз протерла посудину, но уже своим платочком, и подставила ее под струю — хлюпик не был жадным, налил три четверти стакана. — Вздрогнули?! Сами ребята пили из горлышка, не отрываясь, долго, судорожно подергивая кадыками. — У-уф! — Высокий выпучил глаза, опустошив бутылку больше, чем наполовину. — Хороша зараза, продирает! Люба сделала несколько глотков и поставила стакан на стол. Он был почти пуст. Самой ей сделалось вдруг хорошо, тепло и приятно. Хлюпик все сосал, причмокивая и капая себе на ворот светленькой рубахи. Наконец и он оторвался — но, наверное, лишь потому, что чуть не задохнулся. Лицо его было идиотски восторженным. — В кайф! — процедил он, облизывая губы. — Ну ладно, я пошла. Привет! — тихо сказала Люба. Высокий слегка приобнял ее за плечи — совсем по-братски, деликатно и нежно, подвел к столу. — Ну куда же ты, Любашенька, только начали! Ну я тебя умоляю, посиди еще парочку минуточек с несчастными холостяками, дозволь полюбоваться и насладиться общением с такой раскрасавицей! Он усадил ее прямо на стол. Пристроился рядом. — К тому же у нас не все боеприпасы вышли! Еще посражаемся! Он вытащил из карманов куртки пару бутылок. Поставил их рядом. — Чокнулись, что ли? — удивилась Люба. — Вы же окосеете совсем! — С самого утра косеем, а окосеть все никак не можем! — заявил хлюпик заплетающимся языком. — Еще по чутку — и все будет в норме! А Толяне хрен оставим, хорош с него! — Ну ладно, плесните и мне, — согласилась Люба. И они еще выпили. Пока Люба прикладывалась к стаканчику, высокий, просунув ножку стула через дверную ручку, запер дверь. — А то еще застукают! Ректор, гад, выпрет сразу! Он по этому делу сам не прохаживается, злой, зараза, трезвенник поганый! Лучше подстраховаться. — 186 —
|