Таинственный пасьянс

Я вошёл, отвесил им низкий поклон и заговорил по-немецки. Женщины переглянулись и улыбнулись так широко, что их белоснежные зубы засверкали в огне, падавшем из печей. Я подошёл к ним, и они окружили меня.

— Надеюсь, я не нарушил ваши правила, нанеся вам этот визит? — спросил я.

Они опять переглянулись и улыбнулись ещё шире, чем раньше. У всех были тёмно-голубые глаза. Они были так похожи друг на друга, что, должно быть, родились в одной семье. Наверное, это были сёстры.

— Вы понимаете всё, что я вам говорю? — спросил я.

— Да, каждое слово! — ответила Тройка Бубён высоким кукольным голоском.

И они заговорили, перебивая друг друга. Две даже сделали книксен. Девятка Бубён подошла и взяла меня за руку. Я обратил внимание, что её маленькая, хрупкая ручка была ледяной, хотя в мастерской, где горели печи, было отнюдь не холодно.

— Какие красивые вещи вы выдуваете, — сказал я, и они засмеялись переливчатым смехом.

Наверное, эти женщины-стеклодувы были более радушны, чем давешние карлики, хотя и такие же недоступные.

— Кто же научил вас искусству выдувать стекло? — продолжал я исходя из того, что самостоятельно овладеть этим мастерством они не могли.

Мне и теперь никто не ответил, но Семёрка Бубён тотчас преподнесла мне стеклянную чашу.

— Прошу! — сказала она, и они все снова засмеялись.

Мне было трудно нарушить их радушие и спросить о том, что интересовало меня больше всего. Однако я чувствовал, что спячу, если сейчас же не узнаю тайну этих странных карликов.

— Я только что прибыл на ваш остров, — снова заговорил я, — но не имею ни малейшего представления, в какой части света он находится. Может быть, вы расскажете мне немного об этом месте?

— Мы не можем говорить, — сказала Семёрка Бубён.

— Вам это запрещено?

Все три так энергично замотали головами, что их серебристые волосы взметнулись в свете, падавшем из печей.

— Мы хорошо выдуваем стекло, но плохо думаем, — Сказала Девятка Бубён. — Поэтому и разговариваем мы тоже неважно.

— Пиковое положение, — заметил я, и это замечание заставило женщин расхохотаться.

— Мы не пики, — сказала Семёрка Бубён, она показала на своё платье и объяснила: — Разве ты не видишь, что мы бубны?

— Идиотки! — вырвалось у меня, и все трое вздрогнули.

— Пожалуйста, не сердись, — сказала Тройка Бубён. — Мы очень легко обижаемся и плачем.

Мне трудно было ей поверить. Она улыбалась так лучезарно, что пришлось бы обидеть их куда сильнее, чтобы погасить их улыбки. Однако я запомнил это предупреждение.