Таинственный пасьянс

ДВОЙКА ЧЕРВЕЙ

…наверное, она стоит на берегу и смотрит на море…

Я оторвался от книжки-коврижки. Было уже почти четыре часа. Моё мороженое давно растаяло.

Мне впервые пришла в голову неприятная мысль: Фроде однажды сказал, что карлики на волшебном острове не стареют, как стареют люди. А если так, значит, Джокер по-прежнему бродит где-то среди людей.

Вместе с тем я вспомнил, что говорил папашка о том, как время разрушило древнюю площадь в Афинах. Но на над карликами с острова время не имело власти, потому что, если они и живут в нашем мире, как все люди и животные, они всё-таки не из плоти и крови, как мы.

В книге не раз намекалось, что карлики неуязвимы. Ни один из них не порезался, когда Джокер на празднике разбил бутылки. Джокер не пострадал, когда упал с горного обрыва, и не стёр себе вёслами руки, когда они гребли, отплывая от уходящего под воду острова. Мало того, Ханс Пекарь писал, что руки у карликов были холодные…

По спине у меня пробежали мурашки.

"Карлик! — подумал я. — У него тоже были холодные руки!"

Неужели возможно, чтобы странный карлик, которого мы встретили на бензоколонке, был тот же самый, который больше ста пятидесяти лет назад скрылся в Марселе от Ханса Пекаря среди портовых пакгаузов? Неужели это сам Джокер дал мне лупу да ещё содействовал тому, чтобы я получил книжку-коврижку?

Джокер ли появился неожиданно в тиволи в Комо, на мосту в Венеции, на судне, идущем в Патры, и затем на большой площади Синтагма в Афинах?

Эта мысль так взволновала меня, что вид растаявшего мороженого вызвал тошноту.

Я огляделся по сторонам. Меня нисколько не удивило бы, появись карлик сейчас и в Пирее. Но на улице над портовым рестораном появился быстро идущий папашка и отвлёк меня от моих мыслей.

Я издалека увидел, что он хотя бы не потерял надежды найти маму. Почему-то я вспомнил Туза Червей, которая, перед тем как снова превратилась в игральную карту, стояла и смотрела на море и сказала что-то о береге, который находился на расстоянии многих лет и миль от того места, где находилась она сама.

— Я узнал, где она будет сегодня вечером, — сказал папашка.

Я серьёзно кивнул. В каком-то смысле это означало, что мы подошли к концу нашего путешествия.

— Наверное, она стоит на берегу и смотрит на море, — сказал я.

Папашка сел напротив меня.

— Вполне возможно. Но откуда ты это знаешь?

Я пожал плечами.

Папашка сказал, что сейчас мама находится на съёмках на большом мысе, выступающем в Эгейское море. Он называется мыс Сунион и находится на самом юге Греции, в семи милях южнее Афин.