|
— Я не знал, что у нас будет ребенок. Юдит рассказала мне об этом однажды вечером, когда мы катались на машине. О том, что ее уговорили отказаться от дочери еще в роддоме. Просили подумать о ребенке — что за жизнь ждет его у матери-одиночки, да еще и еврейской беженки? Бедная Юдит, она не устояла. Она думала, что заберет Ребекку, как только устроится получше, а на самом деле ей подсунули бумагу, в которой было написано, что она отказывается от прав на дочь. Ей не разрешили даже встречаться с ней, таково было требование приемных родителей. Когда Юдит рассказала о дочке, я решил во что бы то ни стало ее найти. Поиски увенчались успехом: я отыскал девочку в Емтланде. Встреча с ней была настоящим чудом. Тоненькая темноволосая девочка с большими глазами и серьезным взглядом. Приемная мама сразу поняла, кто я такой. Я стоял на лестнице и ждал, когда она выйдет… наша дочка. Моя и Юдит… У него затряслись плечи. Мне стало тревожно: мы сидели у самой воды, одежда намокла от снега. — Может быть, вернемся? — снова предложила я, но он хотел продолжать. — Я встречался с ней дважды, хотя Юдит запретила мне ездить к девочке. Но я думал, что смогу все исправить. Марианна согласилась на развод. Я нашел ей квартиру и радовался, что больше ее не увижу. Детей у нас, к счастью, не было. Когда я думал о семье, то перед глазами были Ребекка, Юдит и ее сыновья. Хотел купить дом за городом, представлял себе, как Ребекка играет в саду… как мы все сидим за столом в тени деревьев. Зеленый стол и стулья, желтый зонтик от солнца. У Ребекки была бы настоящая семья, а я стал бы отличным папой. Какой я был дурак! Я думал, что Юдит так же легко развестись, как мне, и что Ребекка будет счастлива обрести настоящих родителей. На самом деле все обернулось несчастьем. Когда я приехал в Емтланд во второй раз и стал поджидать у школы — приемная мать запретила мне приближаться к их пасторской усадьбе, — то увидел, как Ребекке тяжко. Мы отправились на прогулку вдоль берега… Дело было осенью, дул ветер, и она так дрожала, что с трудом отвечала на вопросы. Я хотел ее обнять, чтобы согреть, но девочка испугалась и отшатнулась. Я не понимал, что поступаю неправильно, и думал, что ей просто нужно время, чтобы привыкнуть. Через несколько недель пришло письмо. Бенгт встал и так резко сунул руки в карманы, что швы затрещали. — Она утонула. Наверное, несчастный случай. На похороны нас не звали. Письмо было отправлено после похорон. Я сглатывала и сглатывала, чтобы избавиться от накатившего вдруг удушья, потом меня стало трясти, зубы застучали, и я ничего не могла с этим поделать. Слезы потекли ручьем. — 50 —
|