– Ты что, разговаривала с ним? – Нет, – ответила она. – Если бы его не обеспокоило то, что мы только что увидели, я бы подумала, что ты сходишь с ума. Тридцать одинНа следующее утро Лесли, что-то напевая, возилась со своим компьютером, когда я остановился у ее дверей. Я постучался. – Это всего лишь я. – Не всего лишь ты, – сказала она, подняв голову. – Ты – это очень многое! Ты мой любимый! Чем бы она ни занималась в данный момент, у нее, по-видимому, все получалось. Если у нее что-то не выходит, она не напевает, не поднимает головы, она просто отводит мне лишнюю дорожку в своем сознании и продолжает одновременно заниматься всем остальным. – Сколько ты весишь? – спросил я. Она подняла руки над головой. – Смотри. – Отлично. Просто превосходно. Но, может быть, чуть-чуть меньше, чем нужно, тебе не кажется? – Ты идешь за продуктами, – угадала она. Я вздохнул. Бывало, мне хватало нескольких минут, чтобы ее обработать, причитая, как страшна анорексия, грозящая каждой работающей женщине, или предсказывая близящийся ледниковый период и сокращение мировых запасов продовольствия. Теперь Лесли способна раскусить мою самую тонкую игру. Однако потеряно было не совсем все, так как мне удалось узнать, сколько она весит. – Взять что-нибудь особенное? –спросил я в надежде у слышать: «Да! Торты, кексы и пирожные с заварным кремом». – Крупу и овощи, – сказала она, сама Дисциплина. – Нам нужна морковь? – Уже в списке, – ответил я. Накануне того дня, как мы решим вознестись из наших тел, я испеку два лимонных пирога – по одному на каждого – и предложу съесть их, пока они не остыли, подумал я. Жена откажется, в шоке от моей потери контроля над собой, и я съем их сам. Он нашел меня в рисовой секции отдела круп. – Правда ли, что существует философия полета? Я обернулся, обрадовавшись встрече. – Дикки, да! Чтобы летать, мы должны верить в то, что не можем увидеть, не так ли? И чем больше мы узнаем о принципах аэродинамики, тем свободнее мы себя чувствуем в воздухе, вплоть до ощущения волшебства… – Существует также и философия боулинга. Этот внезапный переход так меня поразил, что я громко повторил вслед за ним: – Боулинг? В пшеничном отделе какая-то женщина подняла голову и взглянула на меня, разговаривающего в полном одиночестве, с большим пакетом коричневого риса в руке. Я потряс головой и на миг улыбнулся ей: видите ли, я немного эксцентричен. — 93 —
|