Бегство от безопасности

– Ты – воображаемый взрослый, – сказал он, – который рассказывает мне один из вариантов моего будущего. Я доверяю тебе, я тебе верю и думаю, что, по всей вероятности, ты прав. Но если теперь ты хочешь сказать, что все, кто не имеет тела,в том числе и я – нереальны, то это значит, что я не понял ни слова из того, что ты мне рассказал. Неужели ты хочешь начать все снова и сказать мне, что реально только то, что можно увидеть глазами? Я очень в этом сомневаюсь, Ричард, и я – не взрослый.

Когда испытываешь к кому-то –кукле, домашнему животному, ребенку, которого встретил в своем сознании, – симпатию, и знаешь сердцем все, что он чувствует, – это и есть любовь. А что может разорвать связь, спаянную любовью?

– Извини, – сказал я. – С моей стороны было глупо так говорить. Если тебе пора уходить, значит – пора. Я веду себя как ребенок.

Он внимательно посмотрел на меня, чтобы понять, не шучу ли я.

– Теперь, обладая твоими знаниями, – сказал он, – я могу начать жизнь, настолько отличную от твоей, что в следующий раз, встретившись со мной, ты не сможешь меня узнать. Вот было бы забавно.

– Да уж, – сказал я.

Долгая пауза.

– Наверное, тебе уже пора двигаться.

– Тебе это тоже принесло пользу, – сказал он. – Большую часть своей жизни ты пытался избавиться от своего детства, считая его мертвым грузом. Я не позволил тебе сделать это. Я бы не умер в своей клетке, и тебя бы не отпустил. Но ты открыл дверь. С небольшим опозданием, но все-таки открыл. Спасибо за дождь в моей пустыне.

– Не уходи, – сказал я. – Мы друзья.

– Ричард, тебе почти шестьдесят! Ты хочешь учиться дальше? Ты хочешь избавиться от лишнего багажа? Твое детство – это груз, от которого я могу тебя освободить!

– Мне что? – переспросил я. – Мне почти что?

– Тебе почти шестьдесят. Мне девять лет, а ты опережаешь меня на полвека. Тебе почти шестьдесят лет.

Была ли эта ухмылка его декларацией независимости?

– Я не верю ни в девять, ни в шестьдесят, ты ведь знаешь. Мы не построены из времени…

Он терпеливо наблюдал за мной, как будто я был ребенком.

– Дикки, – сказал я. – Кегли, шахматы, рапиры, шпаги или сабли, трек, поле, бассейн или дистанция. Выбери нужный тебе вид и выбери возраст. Девятнадцать? Тридцать восемь? Сорок? Я соглашусь с любой иллюзией любого выбранного тобой возраста, и, клянусь… вышибу из тебя мозги! Что значит «тебе почти шестьдесят»?

Он еще какое-то время смотрел на меня, продолжая усмехаться, скорее друг, чем ребенок. Потом что-то вдруг произошло с его глазами, как будто час пробил и его время истекло. Он кивком поблагодарил меня, возвращаясь к своему решению.