|
— Как всегда, — отвечаю я, и в этот момент вмешивается Калеб. — Простите, нас не представили, — бормочет он, предостерегающе сжимая мою руку. Он обменивается с Моникой рукопожатиями, здоровается с доктором Робишо и усаживает Натаниэля за игру. — Мисс Лафлам — из отдела опеки, ее назначили вести дело Натаниэля, — объясняет психиатр. — Я подумала, что вам будет полезно познакомиться с ней. Она готова ответить на все ваши вопросы. — И мой первый вопрос, — начинаю я. — Как же мне не вмешивать сюда отдел опеки? Доктор Робишо нервно смотрит на Калеба, потом переводит взгляд на меня: — С юридической точки зрения… — Спасибо, но с юридической точки зрения я хорошо знакома с процедурой. Знаете, это был вопрос с подвохом. И ответ звучит так: органы опеки и так не вмешались. Они никогда никуда не вмешиваются. — Я не могу удержаться и говорю всякую чушь. Настолько удивительно встретить здесь Монику, как будто работа и семья слились в одном и том же туннеле времени. — Я назову вам имя и скажу, что он натворил… а потом вы сможете приступить к своим обязанностям? — Видишь ли, Нина… — тянет Моника, ее голос мягкий, как карамель. Всегда ненавидела карамель. — Это правда, что жертва должна назвать имя своего мучителя, прежде чем мы… Жертва. Она уже перевела Натаниэля в разряд сотни дел, которые довелось вести за эти годы. В разряд сотни дел с отвратительными последствиями. И понятно, почему, когда я увидела Монику Лафлам в кабинете доктора Робишо, меня вывернуло наизнанку. Это значит, что на Натаниэля уже завели дело, которому присвоили номер в системе, которая, я знала, предаст его. — Это мой сын! — сквозь зубы цежу я. — И мне плевать, что предусмотрено процедурой. Мне плевать, что личность преступника не установлена. А если на это вам потребуется месяцы, годы? Тогда возьмите все население штата Мэн и вычеркивайте по одному подозреваемому. Но делайте что-нибудь, Моника! Господи Боже! Делайте что-нибудь! Когда я заканчиваю свою пламенную речь, присутствующие смотрят на меня так, словно у меня выросла вторая голова. Я бросаю взгляд на Натаниэля — сын играет с кубиками, и никто из собравшихся ради него совершенно не обращает на малыша внимания — и выхожу из кабинета. Доктор Робишо догоняет меня уже на стоянке. Я слышу цокот каблуков по асфальту, чувствую дым, когда она прикуривает сигарету. — Будете? — Я не курю. Но все равно спасибо. Мы стоим, опираясь о чужую машину. Черный «Шевроле-Камаро» украшен мягкими игрушечными игральными костями. Дверь не заперта. Если я сяду за руль и уеду — смогу ли я украсть и жизнь другого человека? — 43 —
|