|
– Андрей, ты, что же, думаешь, что евреи могут понять Россию? – ее вопрошания становились уныло однообразными, как всякий национализм. На этом, я закрыл дверь Лидкиного кабинета. Бесполезно было говорить с взбесившимся экспертом по макрополитике о беде никому не знакомой девчонки, а спорить с нацистом – все равно, что учить бешеную собаку астрономии. Ушел я из Государственной Думы так и не присев ни на один из стульев, находившихся в желудке Нижней палаты законодательного собрания. Хотя, как налогоплательщик, вполне имел право проверить то, на сколько мягкие места приготовлены для законодателей. Единственное о чем я пожалел, так это о том, что не заглянул в буфет. Буфет – лицо любой власти. Я вышел на свежий воздух, потом спустился в метро, а через час позвонил Петру Габбеличеву и спросил: – Как ты думаешь? Евреи могут понять Россию? Удивить вопросом Петра трудно: – Вряд ли, – ответил Петр, – Да и какая разница? – Тебя, что, это не интересует? – так, как меня самого это не интересовало, то, подспудно, я надеялся услышать человека, интересующегося этим. – Нет. – С каких это пор? – С тех пор, как я увидел, что понять Россию не могут русские… – А как ты думаешь, патриотизм нужно воспитывать? – после общения с экспертом по макрополитике, мне захотелось довести процесс отмывания от нечистот до конца. – Я думаю, что нужно воспитывать не патриотизм, а разум… – …Ты, кстати, где был? – спросил Петр. – В Госдуме, – ответил я, устало вздохнув, словно ходить в Госдуму для меня ежедневное и поднадоевшее занятие. Да и то, от одного похода туда, тоски столько, сколько от десяти походов на мюзикл «Чикаго». Петр тоже вздохнул и сказал: – Как это я сразу не догадался… – …А ты чем занимаешься? – спросил я. – Ничем. Сегодня ходил в банк. Бесполезно. – Банк? Это там, где деньги сильнее обстоятельств? – Нет. Это там, где деньги и обстоятельства – это одно и тоже… Художник Петр Габбеличев…Как-то раз мне пришлось писать целую серию картин для офиса одной строительной фирмы. Там давно уже сменился собственник, и вряд ли кто-нибудь помнит меня, но я все-таки решил попробовать попросить деньги на лечение Олеси у них. Живя, в общем-то, старой стране, я, как и многие, предавался новым иллюзиям. Шел за деньгами к бизнесменам. То есть хотел перевернуть мир в его самом основании. Изменить формулу: бизнесменам – деньги, поэтам – иллюзии … Я приехал в Крылатское, в то место, где стоял старый офис. Теперь там все оказалось другим. — 65 —
|