|
– Многие не знают главного. – Перестань, классик, Шишкина знают все. – А трех медведей написал не Шишкин. – Как – не Шишкин? – Трех медведей написал Савицкий. Шишкин написал только сосновый бор. Когда картина была окончена, Шишкин предложил Савицкому выставить картину под двумя фамилиями, но Савицкий – может, нуждался, а может, просто пил – попросил побольше денег, и разрешил Шишкину выставить картину под одной фамилией. Вообще, с цифрой три в искусстве связано много интересных моментов. Например, на самой большой картине в Третьяковской галерее, «Явление Христа народу», у левых трех рабов отражение набедренных повязок отличается по цвету от самих повязок. И, поэтому, ясно, что картина, писавшаяся двадцать пять лет, не дописана. Хотя я думаю, что Иванов просто не обратил на эту деталь внимания. – Все загадки, классик? – Нет. В Пушкинском музее на гравюре Рембрандта «Три распятых» никто не может найти третьего распятого. – И где же он? – Эта гравюра изображает вид глазами одного из распятых. И третьего, естественно, на ней нет. – Отлично, – улыбнулась Лена, – Теперь, если зайдет разговор о картинах – скажу, что ты меня просветил. А-то, все мужья моих подруг, только о футболе и хоккее. – Да? – Петр, улыбнувшись, посмотрел на Лену, – Тогда, скажи подругам – пусть узнают у мужей: кто изобрел канадский хоккей, и с какого расстояния бьется одиннадцатиметровый в футболе? – Канадский хоккей? Конечно, канадцы. – Нет, – Петр продолжал улыбаться, – Канадский хоккей изобрели англичане. И английские колониальные офицеры привезли его в Канаду. – А одиннадцатиметровый-то, что? – На самом деле – это двенадцатиярдовый штрафной. И пробивается он, с десяти метров девяносто восьми сантиметров. Вот так. И, давай-ка, будем ужинать. – Какой ты, живописец, интересный, – Лена погладила Петра по плечу сверху вниз. – Это я снаружи интересный, а внутри я – обычный россиянин. – Да ты еще и скромница. Как бы только охарактеризовать твою скромность поточнее? – улыбнулась Лена, и Петр задумался лишь на мгновение: – Как беспредельную… …Она не пыталась избавиться от памяти. Просто, память эта была черновой. Непубликуемой. Теперь Лена припомнила молчаливый вчерашний вечер с Владимиром, и оказалось, что вспоминать ей нечего. Уже не в первый раз… …Хотя, и начиналось их отношения достаточно пристойно. У Владимира была машина. Он помог Лене перевезти отца на дачу, а потом вскопал участок под огурцы и картошку. — 109 —
|