|
Ито: Мы потеряли способность верить, Кавабата-сан. Мисима (на Сцене 1): Божественное Зеркало разбилось на миллионы осколков, это – миллионы слепых японцев, которые живут, потеряв всякую надежду, в мире, где царит полная тьма. Скажи, Морита, могут ли слепые что-нибудь видеть глазами, полными слез? Из тайных глубин земли поднялась страшная сила и обрушилась на Хиросиму и Нагасаки. Вспышка, сопровождавшая ее падение, была более яркой, чем тысяча солнц, и она затмила императора, Бога Солнца. Жизнь стала невыносимой. Морита: Жизнь стала невыносимой. Мисима: Самоубийство – наша небесная карта, Морита. Наше время настало. 25 ноября 1970 года ровно в полдень я обращусь к небесам. Я выбрал правильный момент. Мы восстановим власть Бога Солнца. Наша нация снова станет божественной. Она должна перевооружиться и приготовиться к великой тотальной войне, которая разразится после нас и принесет гибель миру. Кавабата (на Сцене 3): Никто так и не признал его планы страшным преступлением. Ито: Мисима прекрасно знал, что никто не признает их таковыми. (Поворачивается к стоящему на Сцене 1 Мисиме.) Мисима (отвечает И то со Сцены 1): В Японии уровень преступности низок потому, что мало кто сообщает о совершенных преступлениях. Ито: Но, возможно, это означает, что преступления действительно не совершаются. Мисима (смеется): Ну да! Все японцы – добропорядочные люди. Ито: Вы хотите сказать, что все мы – добропорядочные преступники? Мисима: Мудрое замечание, сенатор Ито. (Свет на Сцене 1 гаснет. Освещение Сцены 3 постепенно тускнеет.) Кавабата: Мне очень трудно согласиться с этим. Ито: С чем, Кавабата-сан? Кавабата: С тем, что Мисима внушил Морите безумную мысль. Он убедил его в том, что представляет императора. Это же богохульство! Ито: Но кто еще мог вложить в голову Мориты подобную мысль? И не только в нее. Эту богохульную, как вы выражаетесь, идею Мисима внушил еще девяноста девяти членам своей организации. Кавабата: Неужели все они были любовниками Мисимы, как утверждает молва? Ито: Разве это имеет хоть какое-то значение? Если двух человек в трансцендентальном плане связывает такая непристойность, какая связывала их, то бессмысленно вести речь о наличии или отсутствии половых сношений. Кавабата: Вы правы. Непристойность… Да, вы нашли правильное слово. Что-то в отношениях между Мисимой и его «настоящей женой» раздражало, беспричинно нервировало меня. Я был неоправданно жесток с Мисимой, о чем теперь сожалею. Поздно вечером, когда Мисима собрался уезжать, я показал ему один снимок. Я собираю эротические фотографии девятнадцатого столетия. В моей коллекции есть редкие бесценные снимки малолетних проституток. Эти фото были сделаны в Лондоне в 1850-х годах. Одно из них я и показал Мисиме. На нем были запечатлены две маленькие девочки, занимающиеся куннилингусом. — 443 —
|