Полужизнь

подобных, медь - для людей из приличных каст, а ржавая старая банка - для

нее. Она плюнула в банку. Изможденный слуга замахнулся на нее бамбуковым

черпаком, и она убежала со школьного двора, испугавшись за свою жизнь, а

вдогонку ей летели проклятия слуги. Через несколько недель она пошла в

школу при миссии. Она могла бы пойти туда с самого начала, но ее семья и те,

кто ее окружал, не знали ничего и ни о чем. Они ничего не знали ни о

религии людей из других каст, ни о мусульманстве, ни о христианстве. Они не

знали, что делается в стране и в мире. Они жили в неведении, оторванные от

мира, с незапамятных времен.

Стоило Вилли Чандрану в очередной раз услышать эту историю о банке из-

под австралийского масла, как у него кровь закипала в жилах. Он любил свою

мать и в раннем детстве, если ему перепадали какие-нибудь мелкие деньги,

тратил их на вещи для нее и для дома: на зеркальце в бамбуковой рамочке,

бамбуковую подставку для горшка, отрез недорогой ткани, медную вазочку,

раскрашенную кашмирскую шкатулку из папье-маше, цветы из гофрированной

бумаги. Но постепенно, подрастая, он стал лучше понимать, что такое школа

при миссии и как к ней относятся в штате. Он стал лучше понимать, что там

за ученики. Он понял, что ходить в школу при миссии значит носить клеймо, и

начал все больше отстраняться от матери. Чем больше хороших отметок он

получал - а учеба давалась ему легче, чем другим, - тем заметнее

становилась эта отстраненность.

У него появилась горячая мечта уехать в Канаду, откуда прибыли его

учителя. Он даже стал мечтать о том, что перейдет в их религию и когда-

нибудь, как они, будет разъезжать по свету и учить детей. И однажды, когда

ему велели написать по-английски сочинение о том, как он провел каникулы,

Вилли изобразил себя канадцем, родителей- которого зовут "ма" и "па", на

заграничный манер. Однажды "ма" и "па" решили отправиться с детьми на пляж.