Планета шампуня

себя в надлежащий вид: сперва интенсивная головомойка — киноиндустрия обязывает. Волосы будут уложены пенкой а-ля Кори Бествик, звезды полюбившегося Дейзи нового подросткового кинохита «3а руль еще рано». Одежда: простой блейзер с итальянским галстуком — очень в духе киногорода. Обувь? Туфли — клоны великосветской обувки.

Стефани тоже при деле — в порыве прежде за ней не наблюдавшейся домовитости она аккуратно складывает свою одежду и всякую мелочь, до сих пор вечно разметанную, как птичьи шлепочки, по нашей микроквартирке. И я рискую предположить, что она наконец почувствовала себя дома.

Когда несколько часов спустя мы выходим из квартиры, Стефани велит мне подождать ее в машине, а сама стремглав несется в дом проверить, хорошо ли заперта дверь. Я радуюсь, видя, что она, судя по всему, небезразлична к нашему с ней личному жизненному пространству. Что ж, может, все не совсем так, как кажется.

53

Крахмальные скатерти, картины, хитро развернутые зеркала, цветы, украшающие интерьер,— среди всего этого мы лавируем, продвигаясь к нашему столику, точно спугнутая рыба в море-океане, под обстрелом аргонолазерных а-вы-кто-такие? взглядов киноиндустрии. Роскошные волосы тут у них. Ровно в восемь мы опускаемся за столик, не вполне уверенные, что эта часть зала — их местная «Сибирь», вернее «крипто-Сибирь», как я ее называю. Стефани в кои-то веки вознамерилась явиться вовремя.

Я делюсь со Стефани пришедшей мне в голову мыслью, что богатые всегда могут внедрить своих шпионов в среду бедных, а вот бедные никогда не смогут заслать своих шпионов к богатым. «Так что богатые всегда будут в выигрыше»,— говорю я, и немолодая дама за соседним столиком, с волосами цвета платины, уложенными в пучок на затылке, услышав мое изречение, мне подмигивает. И снова возвращается к своей стае друзей и недругов, потягивающих что-то белое из маленьких рюмочек,— стае ленивых обезьян, сосущих молоко прямо из вымени терпеливых коров на обочинах дорог в Дели.

Нам предлагают выбрать вино.

— Дэн всегда говорил, что если бутылку подают в лежачем положении, можно сразу в уме удваивать цену.

Стефани снисходительно кивает и заказывает какое-то монтраше-выпендрон. Уж эти мне французы. Я чуть в обморок не падаю, когда выясняю, сколько это вино стоит.

— Тебе это точно по карману? На эти деньги мы могли бы три месяца оплачивать телефон.

— Мне по карману.

— Хочешь мне что-то сообщить? Пауза.

— Да, но позже.

— Спорим, я знаю что.

— Вполне возможно, ты действительно знаешь. Просто пока ты не знаешь, что знаешь.