|
(тетрагидроканнабинол) и другие химические вещества, воздействующие на настроение. — Идите в дом,— приглашает Нил.— Перекусите. Побудьте с нами. Давайте вместе. — Папа продает такие майки на фестивалях,— осмелев, говорит одна из девочек. У нее самой майка вся замызгана. — Мой бизнес — для отвода глаз,— говорит Нил, а в ухо мне шепчет: — Федералы. — А есть молекула «Эм-ти-ви»? — интересуюсь я. — «Эм-ти-ви»? Что это? — не понимает Нил.— Не люблю я дурь с вывертами. В кухне больше всего путает то, что нигде не видно ни картонных пакетов, ни консервных банок, ни вообще каких-либо привычных атрибутов всеобъемлющей американской системы снабжения населения пропитанием — ни одного узнаваемого фирменного названия. Никаких полуфабрикатов. Ни микроволновки. Ни электричества. Ничего. В банках какие-то измельченные растения и зерна, которые я не в силах распознать, хотя от Джасмин я кое-чего поднахватался. Потолок где только можно утыкан гранеными стекляшками. Удушливый запах курящихся благовоний проникает во все поры. Куча вырезанных из секвойи безделушек, успокаивающих глаз,— хипповские аксессуары земного рая. По сравнению с этой кухней наша кухня в Ланкастере — космический корабль. А эти две женщины, Лорел и Джолин, босоногие, с отрешенным взглядом, не разговаривают. Улыбаются — это да, все время улыбаются жутковатыми улыбочками хиппи: так улыбаются радушные жители захудалого городка, где у тебя сломалась машина, и вот они кормят тебя, и снова кормят, и ты не нарадуешься их доброте, пока наконец не обнаружишь, что тебя самого хотят подать на обед в День Благодарения. Так или иначе, Лорел и Джо-лин состряпали стопроцентно питательный обед — горшок каких-то запеченных безвкусных бобов. Мы все сидим и едим за большим секвойевым обеденным столом, и Нил не выказывает ни малейшего любопытства по поводу моего появления. Не задает ни одного вопроса. Даже такого пустячного, как, скажем: «Давно в наших краях?» или: «Каким ветром тебя сюда занесло?» Глаза у него затуманены. Обдолбанный. Да и женщины, думаю, под кайфом. Но дети к этому делу не приобщены. Они просто дикие — то как кошки в мешке, не унять, то как мешки в мешке, не расшевелить. Дисциплина по ним плачет. — У Джасмин все хорошо,— бросаю я для затравки. Нил кивает, мол, прекрасно, прекрасно, а Лорел и Джолин никак не реагируют на упоминание о бывшей сопернице. Когда над столом не нависает жуть, над ним нависает скука. Я пытаюсь внести оживление кое-какими подробностями ланкастерского житья-бытья. Стефани не в первый уже раз прищуривается, пытаясь углядеть под бородой Нила черточки сходства со мной. — 118 —
|