|
Между словами я слышу то, о чем она промолчала. Поэтому я обхватываю руками голову Лидди, наклоняюсь и целую ее. «Господь есть любовь». Я слышал эти слова из уст пастора Клайва тысячу раз, но только теперь понимаю их истинный смысл. Лидди упирается руками мне в грудь и с силой, которой я в ней не ожидал, отталкивает меня. Мой стул со скрипом царапает пол. Ее щеки пламенеют, одной рукой она прикрывает рот. — Лидди… — Я ощущаю, как ухает вниз мое сердце. — Я не хотел… — Не нужно извиняться, Макс. — Внезапно между нами вырастает стена. Незримая, но ощутимая. — Это алкоголь дает о себе знать. — Она задувает свечу. — Нам пора. Лидди покидает часовню, но я не спешу за ней. И по крайней мере еще минуту жду в кромешной темноте. После аварии, когда я впустил в свое сердце Иисуса, я также впустил в свою жизнь Клайва Линкольна. Мы встречались у него в кабинете, беседовали о причинах, которые заставили меня начать пить. Я признался ему, что ощущаю внутреннюю пустоту, поэтому пытаюсь как-то ее заполнить. Он сказал, что эта пустота — зыбучие пески, и я быстро иду ко дну. Он попросил перечислить все, что делает эту пустоту еще больше. — Безденежье, — ответил я. — Алкоголь. Потеря клиентов. Потеря Зои. Потеря ребенка. Потом мы стали обсуждать, чем можно заполнить эту пустоту. Господом. Друзьями. Семьей. — Да, — произнес я, глядя в пол. — Спасибо Рейду. Но пастор Клайв — он всегда чувствует, когда вы чего-то не договариваете, — откинулся на спинку стула. — Рейд ведь не в первый раз выручает тебя из беды, верно? — Да. — И что ты чувствуешь? — А вы как думаете? — вспылил я. — Чувствую себя последним кретином. Рейду все дается так легко, а я… я всегда иду ко дну. — Это потому, что Рейд посвятил себя Господу. Он позволяет вести себя через пороги жизни, Макс, а ты продолжаешь плыть против течения. Я ухмыляюсь. — Значит, если я перестану сопротивляться, Господь позаботится обо мне? — Почему нет? Разве ты сам не удостоверился, что недавно он блестяще справился со своими обязанностями? — Пастор Клайв заходит за свой стул. — Признайся Иисусу в своих желаниях. Что есть у Рейда, что хотелось бы иметь и тебе? — Я не собираюсь говорить с Иисусом вслух… — Ты думаешь, Он не умеет читать твои мысли? — Ладно, — вздыхаю я. — Я завидую своему брату. Я хочу иметь его дом. Его банковский счет. Даже его религиозность. От такой черной неблагодарности я почувствовал себя просто дерьмом. От брата я видел только поддержку, а сейчас возжелал все, что он имеет. Я почувствовал себя настолько скверно, как будто вскрыл нарывавший под кожей гнойник. — 211 —
|