|
И тем не менее… у меня не хватает решительности отвернуться от нее сейчас, когда она меня хочет. Когда так, черт побери, хорошо быть рядом с ней! Поэтому, когда она просит меня присутствовать во время ее второго сеанса с Люси, я тут же соглашаюсь. Прошлый раз я сама напрашивалась, но сейчас не уверена, что причина моего желания в том, чтобы посмотреть, как работает Зои, а не в том, что я думала о благополучии Люси. В любом случае тогда Зои отказала и была права — но на этой неделе она, после побега Люси, передумала. Откровенно говоря, похоже, что она хочет, чтобы я преградила Люси путь, если она опять вздумает сбежать. Сегодня я помогаю ей загрузить в багажник машины инструменты. — Люси играет на этом? — спрашиваю я, укладывая небольшую маримбу.[9] — Нет. Она не умеет играть ни на одном музыкальном инструменте. Но сегодня я беру именно эти, потому что играть на них может любой. Они все настроены по пентатоническому звукоряду. — А что это такое? — Интервальная система с пятью ступенями. В отличие от диатоники с семью ступенями, как классическая интервальная система — до, ре, ми, фа, соль, ля, си. Их можно услышать во всем мире — в джазе, в блюзе, в кельтских народных напевах, в японской народной музыке. Суть в том, что в пентатонике нельзя взять неправильную ноту — по какой бы клавише ни ударяли, звук получается правильный. — Не поняла. — Знаешь песню «Моя девушка»? В исполнении «Темптейшн»? — Да. Зои поднимает арфу, которую держит в руках, и наигрывает вступление — шесть знакомых, повторяющихся восходящих нот. — Это пентатоника. Так же, как и мелодия, которую поняли пришельцы в фильме «Близкие контакты третьей степени». И блюз основан на малом пентатоническом звукоряде. — Она укладывает арфу и протягивает мне колотушку. — Попробуй. — Спасибо, но нет. Последний раз я играла на скрипке, когда мне было восемь лет. Соседи вызвали наряд пожарных, потому что подумали, что где-то в моем доме умирает кошка. — Просто попробуй. Я беру колотушку и осторожно ударяю по клавише. Еще раз. И еще раз. Потом я выстукиваю эту же мелодию. Еще не осознавая этого, ударяю по разным клавишам — и у меня рождается песня. — Круто! — восхищенно говорю я. — Знаю. Из музыки исчезает напряжение. Вот если бы и в жизни все было построено по пентатонике: куда бы ты ни пошел, всегда берешь правильную ноту! Я протягиваю Зои колотушку, когда в дверь кабинета протискивается мрачная Люси. «Мрачная» — единственное подходящее для ее настроения слово; одного взгляда на Зои, потом на меня ей достаточно, чтобы понять: на этот раз так просто сбежать не удастся. Она опускается на стул и начинает грызть большой палец. — 112 —
|