В Москву!

Как он переживет такое унижение? Может, он хоть на секунду почувствует это отчаяние, это бессилие, эту пытку, в которой Алина живет уже годы? Если не боль утраты, так хоть боль от ярости, что вот он, такой всемогущий, жену потерял?

Алина открыла мобильник и постаралась говорить спокойным голосом:

— Лианка… Не спишь? Извини, что поздно… Слушай, твоя сестра в Апсны живет еще?

— Кремлинка? Ничего себе живет! Она живее нас с тобой минимум в два раза. Они такое кафе у себя на участке отгрохали, что три соседние деревни ходят на него просто посмотреть, как на Мавзолей. Внутрь Кремлинка только москвичей пускает — москвичи, говорит, не дерутся и семечки на пол не плюют. Только одна проблема с москвичами: они официанткам оставляют чаевые. А официантки обижаются: думают, что им неприличное предложение сделали. В следующий раз, когда видят этого москвича, сразу возвращают деньги, даже в морду кидают иногда. Боятся, что их замуж из-за этих чаевых потом никто не возьмет. Хочешь, съездим к ним?

— Хочу. Я для этого и звоню. Надо уехать куда-то быстро.

— Да не вопрос, пораньше встанем, у меня на границе все кенты — без очереди пройдем.

— Лиан, мне нужно только, чтобы паспорт нигде там не отмечали. Чтобы непонятно было, что я границу перешла. Это сколько стоит?

— Ты что, дура? Кому там нужен твой сраный паспорт? Еще деньги платить. Мы лучше на эти деньги с тобой мартини в дьюти-фри купим. А что случилось, Алинка?

— Ничего не случилось, — ответила Алина. — В том-то все и дело.

Ночью по Адлеру прошелся небольшой дождик. Из-за этого, как обычно, город на неделю остался без света, воды и канализации. Но Алина об этом не знала, потому что провела эту неделю не здесь.

* * *

Абхазию от России отделяет маленький ручеек под названием река Псоу. Пограничный пост стоит прямо у моста через нее. У поста — стихийный рынок. Зимой отсюда увозят мандарины, которые в России едят на Новый год, весной — мимозу, которую в России дарят на Восьмое марта, а летом просто торгуют шортами в серебряных стразах, меховыми лифчиками и прочими необходимыми на курорте вещами. Частные дома стоят так близко к посту, что простыни с бельевых веревок висят прямо над головами пограничников.

Понять, где заканчивается базар и начинается государственная граница, невозможно.

Через мост в Абхазию ведет только одна полоса узкой дороги, и одна — обратно. Обе забиты машинами, а между машинами все бурлит полуголыми людьми, тележками и тюками. Машины упираются друг в друга. Как при этом некоторые умудряются проехать на ту сторону без очереди по встречке, уму непостижимо. Но они проезжают.