|
За Небраска-сити у обочины затормозила серебристая «нова». Я подбежал и открыл дверцу. За рулем сидел симпатичный тридцатилетний мужчина. На нем был золотистый твидовый пиджак и желтый джемпер. Верхняя пуговица клетчатой рубашки была расстегнута, зато манжеты жестко накрахмалены. Официозность его облика резко контрастировала с непосредственностью поведения. – Привет, – произнес он с бруклинским акцентом. – Спасибо, что остановились. Он прикурил и протянул руку. – Бен Шир. – Меня зовут Калл. Он не стал задавать мне обычных вопросов о том, откуда я и куда еду. Вместо этого он спросил: – Где ты раздобыл такой костюм? – В Армии Спасения. – Очень милый. – Правда? – переспросил я и тут же спохватился: – Вы шутите. – Вовсе нет, – ответил Шир. – Мне нравятся костюмы усопших. Это очень экзистенциально. – Как? – Что «как»? – Что такое «экзистенциально»? Он посмотрел на меня. – Экзистенциалисты – это люди, которые живут мгновением. Со мной еще никто так не разговаривал. И мне это нравилось. По дороге Шир рассказал мне еще много интересного. Я узнал об Ионеско и театре абсурда. Об Энди Уорхоле и андеграунде. Невозможно передать, каким восторгом это наполняло такого человека, как я. «Браслеты» делали вид, что они с востока, думаю, я тоже перенял у них эту страсть. – Вы жили в Нью-Йорке? – спросил я. – Да. – Я только что оттуда. И надеюсь, мне когда-нибудь удастся там поселиться. – Я прожил там десять лет. – И почему уехали? Снова открытый взгляд, устремленный прямо на меня. – Просто проснулся однажды утром и понял, что если не сделаю этого, то через год умру. И это тоже показалось мне восхитительным. У Шира было бледное лицо с азиатским разрезом серых глаз. Его светло-русые волосы были тщательно расчесаны на пробор. Мало-помалу я замечал и другие подробности его внешнего облика: монограммы на обшлагах, итальянские кожаные туфли. Он сразу мне понравился. Он выглядел так, как хотел бы выглядеть я сам. И вдруг с заднего сиденья раздался усталый, душераздирающий вздох. – Как ты там, Франклин? – окликнул Шир. Услышав свое имя, Франклин поднял величественную голову, и я увидел черно-белого английского сеттера. Старый пес с ревматическими глазами окинул меня взглядом и снова исчез. Шир тем временем начал съезжать с шоссе. У него была беспечная манера вождения, однако, совершая какой-нибудь маневр, он тут же начинал действовать с военной четкостью, сильно и уверенно поворачивая руль. Он притормозил на стоянке перед магазином. — 340 —
|