|
То и дело мы устраиваем перерывы. Объект нуждается в постоянном поддержании сил. Я чувствую себя в ее доме все еще не слишком уютно. Я не могу привыкнуть к тому, что за мной ухаживают. К тому же Бьюла – негритянка, что еще больше усугубляет положение. – Я очень рада, что мы вместе играем в этом спектакле, – с набитым ртом произносит Объект. – Иначе мы бы никогда не познакомились. – Она умолкает, осознавая смысл сказанного. – То есть я бы никогда не узнала, какая ты классная. Классная? Каллиопа классная? Я и мечтать не мог о таком, но абсолютно готов согласиться с мнением Объекта. – Кстати, можно я тебе кое-что скажу? – спрашивает Объект. – О твоей роли? – Да. – Ты ведь должна быть слепым и всякое такое. Так вот когда мы жили на Бермудских островах, там был слепой хозяин гостиницы. И знаешь, он пользовался своими ушами как глазами. То есть если кто-нибудь входил, он вот так поворачивал голову. Точно так же, как ты… – Она внезапно обрывает себя и хватает меня за руку. – Только не обижайся, пожалуйста. – Я не обижаюсь. – У тебя такое выражение лица! – Да? Она держит меня за руку и не отпускает ее. – Ты правда не обиделась? – Вовсе нет. – То есть обычно, когда изображают слепых, все время спотыкаются. А вот тот слепой на Бермудских островах никогда не спотыкался. Он ходил с прямой спиной и всегда знал, что где находится. Он все определял по слуху. Я отворачиваюсь. – Вот видишь, ты обиделась. – Да нет же. – Нет, обиделась. – Просто я изображаю слепого, – говорю я. – И пытаюсь воспринимать тебя только на слух. – Правда? Здорово. Вот именно так. Правда здорово. Не отпуская моей руки, она наклоняется ближе, и я слышу, чувствую ее горячее дыхание. – Привет, Тиресий, – смеется она. – Это я, Антигона. Наступил день спектакля – мы называли это премьерой, хотя все понимали, что последующих представлений не предвидится. Ведущие актеры на складных стульях сидели под сценой в импровизированной гримерке. Остальные восьмиклассницы уже стояли наверху, образовав большой полукруг. Спектакль должен был начаться в семь часов и закончиться до захода солнца. На часах было без пяти семь. Мы слышали, как публика заполняет стадион. Гул все усиливался – звуки голосов, шагов, скрип скамеек и хлопки закрывающихся автомобильных дверей. Мы все были одеты в черные, серые и белые туники до пят. Смутный Объект – в белой. Мистер да Сильва был минималистом – никакого грима, никаких масок. — 253 —
|