|
– Почему? – Потому что когда жуешь свои волосы, они начинают пахнуть тем, что ты ел на завтрак. – Ужас. В школе мы вряд ли осмелились бы на такой разговор, но здесь нас никто не слышал. И по большому счету оказывалось, что у нас больше общего, нежели различий. Мы обе были подростками. Мы обе жили в предместье. Я ставлю портфель и подхожу к дивану. Объект подносит ко рту сигарету. Она упирается обеими руками в колени и словно левитируя поднимается вверх, освобождая место для меня. – У меня завтра контрольная по истории, – говорит она. – А кто у вас ведет историю? – Мисс Шулер. – У нее в столе лежит вибратор. – Что?! – Вибратор. Лиза Кларк видела его. В нижнем ящике. – Не может быть! – Объект потрясен. Потом она прищуривается и погружается в мысли. – Кстати, а для чего они нужны? – доверительно спрашивает она. – Вибраторы? – Да. – Она понимает, что такие вещи нужно знать. Но она надеется, что я не стану над ней смеяться. Так в этот день мы заключаем некое соглашение: я отвечаю за такие интеллектуальные предметы, как вибраторы, а она берет на себя социальную сферу. – Большая часть женщин не может получить оргазм при обычных сношениях, – отвечаю я, приводя цитату из книги, подаренной мне Мег Земка. – Поэтому они нуждаются в стимуляции клитора. Веснушки Объекта начинают покрываться краской. Естественно, она ошеломлена этими сведениями. Я говорю ей это сидя с левой стороны. И краска начинает распространяться именно с левого уха, словно мои слова оставляют на ее лице видимый след. – Откуда ты все это знаешь? – Все об этом знает мисс Шулер. Смех и улюлюканье гейзером вылетают из ее рта, и Объект валится на спину. Она визжит от удовольствия и отвращения. Она сучит ногами, скидывая на пол сигареты. Ей снова четырнадцать, а не двадцать четыре, и несмотря ни на что мы становимся друзьями. – «…Не знавшая друзей и брачных песен, я в ужасе своем бреду одна…» – «…Печаль…» – «…Печаль меня толкает в этот путь. Отныне…» – «…не одна…» – «…не одна!» Больше не могу! «Отныне не одна – я вижу око солнца, и лишь мою судьбу никто… никто…» – «И лишь моя судьба никем оплакана не будет». – «Моя судьба оплакана не будет». Мы снова повторяем свои роли в доме Объекта. Мы возлежим в солнечной комнате на карибских диванах. Когда Объект закрывает глаза, повторяя текст, за ее головой теснятся попугаи. Мы занимаемся уже два часа и прошли уже почти всю пьесу. Домработница Бьюла приносит нам на подносе сэндвичи и бутылки с водой. Бутерброды не с огурцами и не с водяным крессом – пористый хлеб намазан лососевым маслом. — 252 —
|