Карлики

– Пит, – сказал Марк, – когда я просыпаюсь по утрам, на меня со всех сторон наваливается столько дребедени. Я могу это прямо сказать.

– Наверно, поэтому, какой вопрос ни задай, ответа «нет» ты не принимаешь.

– «Нет» – это не ответ, потому что это всегда «да». «Нет» – это не «нет». «Нет» – это ничто, а когда ты ничто, то и вопросов нет. «Нет» в качестве «нет» – это «да», и это так. Если бы дело обстояло не так, к тебе бы при рождении никто не пришел, и все их «нет» были бы просто не нужны.

– Ну уж нет, отрицать отрицание – это значит спорить с громовержцем, – сказал Пит. – Это была его большая ошибка.

– Он прокололся именно там, где нужно было проколоться.

– На этом проколе он должен был проколоться, – сказал Пит.

Он взял кружки и встал, вернувшись затем от бара еще с двумя пинтами.

– Знаешь, Марк, а ведь ты прав. На этом проколе он должен был проколоться.

– Мы уже добрались до восемнадцатой лунки?

– Да мы уже у самого берега, осталось только в воду прыгнуть.

– Слушай, – сказал Марк, – аннулируй мою подписку на следующий год, договорились? Я отказываюсь.

– Там у бара был один поэт, – сказал Пит.

– И что он мне о тебе сказал?

– Он спросил меня, знаю ли я, кто он такой.

– Ну?

– Я сказал ему, что он на него не похож.

– Молодец, соображаешь.

– Лежит раввин в постели с любовницей, – сказал Пит, – а тут хозяйка квартиры в дверь стучится. Он вскочил, нырнул под кровать, а шляпа осталась лежать между ног у женщины. Входит хозяйка. «Таки что ж это делается, – вопит она. – Нашего ребе шлимазла совсем туда засосало!»

От смеха оба повалились на стол.

– Как это у тебя так хорошо получается еврейский акцент? – спросил Марк. – Кто тут еврей, я или ты?

– Дело привычки, – сказал Пит. – Ты заметил, что в этом пабе собираются очень красивые женщины?

– А то. А где Вирджиния?

– Дома.

– Дома – где?

– У себя дома.

– Ага, вот в чем дело.

– Да, дело именно в этом. Я, кажется, начинаю прозревать.

– Прозревать? Похоже, ты стал видеть лучше меня.

– Я продираюсь к сути вопроса через толщу ложных гипотез, старик.

– Ты только меня не спрашивай, – сказал Марк, – в чем заключается эта суть. На самом деле никто не понимает…

– Успокойся, без тебя разберусь.

– Нет, никто этого не понимает и сказать тебе не сможет.

– Уж ты‑то точно.

– Уж это точно, – сказал Марк. – А чего это народ расходится?