|
— Знаешь, — ласково промурлыкал я, обвивая ее плечи, — а ведь жизнь хороша! Погода отличная, я провожу день с семьей, и в душной церкви сидеть не надо… — И отец Грейди наверняка порадовался вопросу Уиллоу! — Поверь мне, у отца Грейди сейчас есть проблемы поважнее. Миновав парковку, мы пошли к клеверному полю. — Шон, — сказала вдруг Шарлотта, — я должна тебе кое в чем признаться. — Может, нам лучше вернуться и ты признаешься в исповедальне? — Я ходила к адвокату. Я замер. — Что? — Я встречалась с Марин Гейтс. Насчет иска об ошибочном рождении. — Господи, Шарлотта… — Шон! — Она покосилась на церковь. — Как ты могла? И у меня за спиной, как будто я вообще не имею права голоса! Она скрестила руки на груди. — А я право голоса имею? Это для тебя чего-то стоит? — Конечно… Но на мнение каких-то кровососов из адвокатской конторы мне, честно признаюсь, насрать! Ты разве не понимаешь, что они задумали? Они хотят денег — только и всего. Им начхать на тебя, на меня, на Уиллоу, им начхать, кто виноват. Мы для них просто средство достижения цели. — Я приблизился к ней. — Ну да, у Уиллоу не все так гладко в жизни… А у кого гладко? У других детей дефицит внимания, кто-то по ночам убегает из дома, чтобы курить и бухать, кого-то в школе избивают за то, что он любит математику… Их родители ведь не пытаются свалить вину на людей, из которых можно выдоить бабки. — Тогда почему ты так хотел засудить Диснейленд и половину социальных служб штата Флорида? В чем тут разница? Я резко вздернул подбородок. — Они сочли нас дураками. — А если и врачи тоже? — возразила Шарлотта. — Если Пайпер тоже ошиблась? — Ну, ошиблась и ошиблась. — Я пожал плечами. — Разве что-то изменилось бы? Если бы ты заранее знала обо всех переломах, бесконечных визитах в травмопункты, обо всем, на что нам придется пойти, ты разве хотела бы ее меньше? Она приоткрыла рот, но через несколько секунд решительно захлопнула. Меня это до смерти напутало. — Ну и что, если она всю жизнь проходит в гипсе? — Я неуверенно коснулся руки Шарлотты. — Зато она знает, как называется каждая косточка в проклятом человеческом теле. А еще она ненавидит желтый цвет и вчера вечером призналась мне, что хочет, когда вырастет, стать пасечницей. Это наша девочка, Шарлотта. Нам не нужна ничья помощь. Мы пять лет справлялись, будем справляться и дальше. Шарлотта отстранилась от меня. — 70 —
|