|
Шарлотта нахмурилась. — Я поняла. — Это будет проблематично? — Нет. Не будет. Но… у нас нет денег на адвоката. Мы и так еле сводим концы с концами, очень много уходит на Уиллоу. Поэтому… поэтому я и пришла сюда, чтобы обсудить наш иск. Каждая юридическая контора — и Боб Рамирез не стал исключением — начинает рассмотрение дела с анализа затрат и прибыли. Этим-то мы и занимались в перерывах между встречами с семьей О’Киф: я показывала иск различным экспертам, прилежно просматривала схожие дела и выясняла, каковы были суммы компенсации. Как только становилось понятно, что ожидаемых отступных хватит хотя бы на оплату нашего рабочего времени и гонорары экспертам, я обычно перезванивала потенциальным клиентам и сообщала, что их претензии обоснованны. — Не беспокойтесь об оплате наших услуг, — как можно мягче попросила я. Ее вычтут из компенсации. Но если взглянуть на вещи трезво, вы должны знать, что большинство дел об «ошибочном рождении» улаживается без привлечения суда. Врачи, идя на мировую, как правило, выплачивают куда большие суммы, чем постановили бы присяжные, так как страховые компании, покрывающие риски врачебной халатности, стараются избежать огласки. Из тех исков, что таки доходят до суда, семьдесят пять процентов разрешается в пользу ответчиков. Ваш случай, в котором единственная зацепка — это непрофессиональная расшифровка сонограммы, едва ли убедит присяжных. Сонограммы вообще не пользуются авторитетом в суде. И не забывайте об общественном интересе: дела об «ошибочном рождении» всегда привлекают. Она подняла взгляд. — То есть люди подумают, что я хочу только денег? — Ну, — не стала юлить я, — разве это не так? На глаза Шарлотты набежали слезы. — Я хочу добра для Уиллоу. Это я родила ее, и я несу полную ответственность за то, чтобы она как можно меньше страдала. Из-за этого меня сочтут чудовищем? — Она прижала пальцами уголки глаз. — Сочтут или нет? Сжав зубы, я протянула ей коробку бумажных салфеток. Что ж, хороший вопрос. В программе «Кто хочет стать миллионером?» его оценили бы в шестьдесят четыре тысячи. Наверное, к тому моменту, как это дело доберется до суда, ты уже будешь достаточно взрослой и сможешь понять сложную подоплеку поступков своей матери. Я сама оказалась в подобной ситуации, когда узнала, что меня удочерили. Я знала, каково это — заподозрить, что родная мать жалела о твоем появлении на свет. В детстве я постоянно придумывала ей всяческие оправдания. Мечта № 1: она отчаянно влюбилась в парня, от которого забеременела, но родители не вынесли позора и отослали ее рожать в Швейцарию, а всем знакомым сказали, что она в школе-интернате. Мечта № 2: о беременности она узнала во время службы в «Корпусе мира» и поняла, что благо всего человечества ей важнее материнства. Мечта № 3: она была актрисой, всеобщей любимицей, и боялась потерять свою консервативную аудиторию со Среднего Запада, если газетчики прознают, что она мать-одиночка. Мечта № 4: они с отцом бедствовали и не хотели, чтобы их ребенок рос на захудалой ферме. — 64 —
|