Хрупкая душа

Шарлотта вздрогнула, едва не опрокинув свое пиво.

— На что?

— На операцию для Уиллоу. Эй, как слышно?

— Да, точно… Я и забыла, что рассказывала тебе об этом.

— Шарлотта, мы разговариваем каждый день, — Я внимательно всмотрелась в ее лицо. — Ты точно в порядке?

— Мне просто нужно хорошенько отоспаться, — ответила она, глядя не на меня, а в стакан. Одним пальцем она водила по ободку. — Знаешь, я в больнице читала один журнал… Там была статья о семье, которая подала в суд на больницу, где у них родился мальчик с кистозным фиброзом.

Я покачала головой.

— Вот такое отношение — переложить с больной головы на здоровую — меня просто бесит. Все они просто хотят свалить вину на других, чтобы самим не чувствовать себя виноватыми.

— Может, кто-то из этих «других» действительно виновен?

— Это дело случая. Знаешь, что говорит акушер, когда у женщины рождается ребенок с кистозным фиброзом? «Не повезло ей с ребенком». Это не ее личное мнение, это констатация факта.

— «Не повезло с ребенком», — повторила Шарлотта. — Мне, по-твоему, с ребенком тоже не повезло?

Иногда я элементарно забываю подумать, прежде чем заговорю. Я слишком поздно поняла, что интерес Шарлотты носит не только теоретический характер. Лицо мне обдало жаром.

— Я не Уиллоу имела в виду… Она-то…

— …идеальна? — с вызовом закончила за меня Шарлотта.

Но это была правда. Ты смешнее всех пародировала Пэрис Хилтон; ты могла пропеть алфавит задом наперед; у тебя было лицо сказочной принцессы, эльфа, ангела. О твоих хрупких костях я и не думала.

Шарлотта смутилась.

— Прости. Не надо было так говорить…

— Да это ты меня прости. Мне нужно отключать речевой аппарат, когда мозги перестают работать.

— Я очень устала, — сказала Шарлотта. — Пора, наверно, закругляться. — Когда я привстала с табурета, она покачала головой: — Нет, ты оставайся, допивай пиво. А я пойду.

— Давай я хоть провожу тебя до машины…

— Я взрослая девочка, Пайпер. Правда. Забудь все, что я тебе наговорила.

Я кивнула. И действительно же забыла, идиотка.

Амелия

Сидела я, значит, в школьной библиотеке — одном из немногих мест, где можно притвориться, что не вся моя жизнь зависит от твоего ОП, — и вдруг наткнулась в журнале на фотографию женщины, точь-в-точь похожей на тебя. Очень странная штука, вроде тех фэбээровских фоток, на которых они искусственно старят похищенных десять лет назад детей, чтобы люди смогли узнать их на улице. У нее были твои растрепанные шелковистые волосы, твой острый подбородок, твои кривые ноги. Я повидала много детей с ОП и знала, что вы все между собой похожи, но не до такой же степени.