|
— Его убили, — пробормотал он плаксиво. — Кто? Кто? — взревел поп, и из его ран на голове снова закапала кровь. — Кто его убил? — Не знаю, отче. Где мне знать, несчастному? Говорят, его нашли в канаве с разбитой головой… В него швырнули большой камень, сделали из его головы пирог с начинкой и теперь он лежит во дворе Патриархеаса. — А ты никого не подозреваешь, Хараламбис? Есть у тебя кто-нибудь на примете? — Что тебе сказать, отче? Никого… Но, правда… Может быть… — Что — правда?.. Что — может быть?.. А ну-ка, вспомни хорошенько! Ты — человек умный, ты что-нибудь, наверно, знаешь… Поп подошел, отодвинул стулья и стол и с деланной лаской положил руку на плечо пономарю. — Ты должен знать! Не может быть, чтоб не знал… Ты думаешь, что это… — Э-э… э… вроде я что-то видел краешком глаза, э-э… но э…э… я не хочу согрешить… — Не бойся ада, я здесь… Говори смело… Я тоже о нем подумал. Сатана! Ты его видел? Видел своими глазами? Несчастный пономарь молчал. Он боялся попа, но боялся и ада. Он чувствовал, что совсем погиб. Поп с силой потряс его. — Ты будешь свидетелем, — сказал он ему. — Помоги мне, ты ведь знаешь, как я тебя люблю! Помоги мне одеться, я разыщу агу и отомщу за кровь брата. Значит, ты его видел, видел собственными глазами! — Как тебе сказать, отче? Вроде видел, вроде и не видел. Разозленный поп поднял руку. Пономарь съежился. — Ты его видел, проклятый? Почему ты скрываешь? Пономарь поднял глаза и увидел над собой занесенный кулак. — Отче, — крикнул он, — дай мне время собраться с мыслями! — Хорошо, жду. «Я сказал, что видел его, — подумал пономарь. — Но кого — я не сказал. Значит, я не беру никакого греха на свою душу. А тогда что я теряю, если скажу: видел?» Он успокоился и закричал: — Я его видел, отче, я теперь вспомнил. Я его видел собственными глазами. Клянусь, я его видел, когда поп Фотис повалил тебя на землю и прижал коленом… — Ладно, ладно, не об этом сейчас речь! Замолчи! Я тебе сказал, помоги мне одеться… Главное, что ты видел его, антихриста. Ты и не знаешь, какую услугу оказываешь христианству! Пономарь, обрадовавшись, схватил штаны, носки, подрясник и начал одевать толстого попа. Потом обул его, надел ему на голову камилавку и, довольный, вывел его на улицу. — Отведи меня в конак… Тише! Да не торопись же, проклятый! А теперь ступай скажи, чтобы прах учителя перенесли в церковь. Ага уже собирался сесть на лошадь. И в этот момент увидел, что к нему, пошатываясь, еле волоча ноги, идет поп Григорис с забинтованной головой. Ага громко захохотал. — 320 —
|