|
В ангар вошел капитан Манагаров в заснеженном комбинезоне. Люкин мгновенно накрыл дембильские украшения схемой ходовой части и вскочил: — Товарищ капитан! Провожу теоретические занятия с отделением. Рядовой Иванов делает влажную уборку. — Хорошо, — Манагаров пошел дальше. — Метет, товарищ капитан? — Метет. Надолго… — Отбой тревоги, — сказал Люкин, когда капитан скрылся за стальной дверцей внутреннего перехода. — Не вижу рвения, Иванов! — он вынул платок, засунул его в щель между трубами и с удовлетворением продемонстрировал пятно грязи. — Нехорошо, Иванов! А ведь боевой пост — твои дом родной. Давай сначала… Работай, Иванов! Работа из обезьяны человека сделала, и из тебя сделает… Алимов и Чоботарь с готовностью засмеялись. Иванов разогнулся, держа ведро в руках. Люкин отскочил, но Иванов, не взглянув на него, пошел менять воду. Люкин положил золотой погон сверху на свой, нацепил заколку и приложил петлицы. — Как? — Здорово, товарищ ефрейтор, — откликнулся Чоботарь. — Алимов, сколько дедушке служить осталось? — Четыре бани, двадцать три масла! — отрапортовал Алимов. — А тебе? — Как до Китая раком, товарищ ефрейтор! — Молодец, возьми с полки пирожок… — Люкин опять углубился в работу. — Я сразу домой-то не пойду. Чего идти — на работе все… Я часиков до семи прокантуюсь, а в семь у клуба собираются… девки тоже… Тут я и пойду… В ангар заглянул кто-то из дедов, закричал с порога: — Люкин! Слышь, Люкин! Замполит в казарме шмонает! Давыда альбом нашел, Бутусова! Люкин вскочил, кинулся к телефону, остановился, лихорадочно соображая. — Чоботарь, лети в казарму! Быстро! Мухой! У меня под матрасом альбом… — Пурга же… — Мухой, говорю! Туда-обратно, сюда принесешь! Ну! — он толкнул Чоботаря к двери. — Слышь, замполит увидит — скажи: Манагаров послал за… за чем-нибудь! Давай, на ходу оденешься! Чоботарь выбежал. — Нет, ну ты скажи, а? — расстроенно спросил Люкин. — Мешают ему альбомы? Полгода клеил… Они с Алимовым продолжали работу. Иванов распрямил затекшую спину и снова окунул тряпку в грязную мыльную пену… — А мой сержант — Науменко… во повезло вам, что не застали! — рассказывал Люкин, — Во мужик был! Хохлы, они, вообще… Вам такой службы в страшном сне не снилось, как мне… Ну вот, на дембиль пошел, а его в самолет не пускают — этот звенит… ну, миноискатель. Китель снимает — обратно звенит. А у него рубашка вся в клеммах… Снял — звенит: клепки на штанах… Так до трусов раздевался!.. — Люкин преувеличенно-весело засмеялся. — Это он потом в письме написал… — 56 —
|