Седой

— Не скучай, Олежка.

— Где твой сюрприз?

— Скоро будет… Кстати, ты очень понравился Ире.

— Ну и что?

— Ничего. Хорошая девчонка…

Разговоры неожиданно стихли, все повернулись к вошедшему маленькому рыжеватому мужичку.

— Веселитесь, молодежь? — спросил хозяин, напирая на «о».

— Знакомься, пап, — дочь обвела рукой гостей, которые сами собой образовали полукруг. — Владика и Наташу ты помнишь, Алексей, Алла, это ее брат Олег…

— Очень приятно… Очень… — не слушая, кивал хозяин. Он вдруг устремился вперед, издалека протягивая руку худосочному ломаному мальчишке лет восемнадцати. — Очень приятно. Как отец?

— Нормально. Вам привет передавал, — отозвался тот.

— И мой поклон передайте… Ну, не буду мешать, — хозяин ушел в кабинет.

Владик, от которого отлучилась жена, кивнул Иванову на дверь. Они вышли на кухню.

— Забодали, — сказал Владик. Он открыл холодильник, вытащил бутылку коньяка.

— Кто это? — спросил Иванов. — Ну, с которым…

— А-а… — Владик разливал коньяк по стаканам. — Сын турецкого посла. То есть, посла в Турции. Или в Греции, не помню… Ну, давай.

Они выпили.

— Хороший писатель был, — кивнул Владик на портрет хозяина — в вышитой косоворотке среди берез.

— Почему был?

— Пока про деревню свою писал… А новые вещи его читаешь, и видишь вот этого, круглого, сытого. По ящику выступает — окает, а дома нормально говорит. Ниже дипломатов за компанию себе не считает… Самое страшное на свете — зажравшийся мужик.

На кухню заглянул хозяин.

— Бражничаете?

— На троих, Василий Алексеевич? — предложил Владик запанибратски.

— Да нет, врачи не велят.

— А с другой стороны, — сказал Владик, когда дверь за хозяином закрылась, — он выиграл. Создал себе имидж, народ его считает за своего, а таким, — кивнул он на дверь, — его знает сто человек. Ну, тысяча… — он снова налил. — Вообще, могучий мужик. Из ничего себя сделал. Одна квартира два миллиона стоит.

— Откуда все это?

— По церквям награбил. Объективно говоря, он самый крупный вор из досочников. Остальные дети рядом с ним, в ладушки играют.

— А почему не судят?

— До Закона успел. Закон обратной силы не имеет… А с другой стороны, он эти доски спас. Половина сгнила бы на чердаках, половина ушла за границу… У каждого предмета есть две стороны.

— Значит, если человек победил — он прав? — спросил Иванов.

— В общем, да.