|
приказал столь некстати оказавшимся там актерам своей труппы улечься на пол, однако по всему было видно, что настроение у него не ахти. Я следовал за ним в автомобиле с затемненными стеклами, каковой одолжил по такому случаю у Зака. Несколько велосипедистов едва не кончили жизнь под моими колесами, и все же мне удалось ни разу не упустить из виду Клерика, раздраженно шагающего по дороге к Грочестеру. Спускались сумерки. Я не мог взять в толк, чего ради Клерика понесло за город, но нутром чуял: здесь что-то нечисто. Кто из нас хоть раз в жизни да не писал в раковину на кухне (хотя иным это дается и нелегко). Он исчез в какой-то рощице. Выбравшись из машины, я последовал за ним. Я спасаю мирЯ был уверен, что упустил его, и тут я на него наткнулся - наткнулся, едва не растянувшись на земле, ибо мой башмак зацепился за распростертого там Клерика. Вернее, о четыре голых ноги, каковые при ближайшем рассмотрении оказались принадлежащими Клерику - все четыре. Я застал его в неглиже и за весьма увлекательным занятием: он как раз перепихивался... с Клериком. Или, если вам угодно, Клерик имел Клерика. Он раздвоился. Захлестнувшая меня паника превосходила разве что накатившее на меня удивление. Или наоборот: удивление - панику. Это был он, застывших два, в тандеме слившихся едва, или, пользуясь политкорректной метафорой a'la Хайдеггер, - он в момент «воплощенного бытия в другом себе». Две пары этих ужасных глаз уставились на меня. Моей сердечно-сосудистой системе пришлось туго. - Я же говорил, чем это обернется. - Я же говорил, чем это обернется. Они произносили слова одновременно - одно и то же, одним и тем же голосом. - Ты? - Ты? - Это ты предложил на свежем воздухе. - Это ты предложил на свежем воздухе. Тут до меня стало доходить, что я оказался не свидетелем раздвоения, а участником нелепого недоразумения. У Клерика был брат, и, естественно, Клерик был неравнодушен к Клерику. - Близнецы, - пробормотал я, делясь своим открытием. — 305 —
|