|
официальным данным; все дело в этом новейшем поветрии: готовности платить людям за то, что они ничего не делают; замечу только, что ее неофициальных заработков вполне хватает на наркотики и выпивку - она же все время под кайфом! - (Это описание неприятно меня задело - я увидел собственный портрет.) - Своих детей она созерцает разве что в зале суда: Сандрин, понимаешь ли, очень беспокоится, когда над ними устанавливают опеку. В этом отношении она - образцовая мать. Сандрин в это время кокетничала с каким-то детиной, покусывающим ей шею. Детину, поведал мне Жерар, зовут Давид, это ее нынешний сожитель. Парочка, хихикая, обжималась в углу, словно слюнявые тинейджеры - кто бы подумал, что это шлюха и сутенер! Не хотел бы я быть на месте последнего. - Им, видишь ли, нечасто доводится побыть вместе - только когда они выходят на промысел. Это ведь еще и брифинг перед работой. И поверь, надолго он не затянется. Но, согласись, смотрится это забавно: сплошные телячьи нежности и воркование. - Жерар вовсе не считал нужным понижать голос, делясь со мной своими нелестными наблюдениями, - так разговаривают посетители зоопарка, стоя у вольера с животными. Непринужденность Жерара показалась мне не совсем уместной - глядя на Давида, я бы сказал, что основным стилем его общения с ближними был удар ножом под ребра. - Никогда не задумывался, до чего непросто выдавить из себя последнюю каплю человечности? Пристрелить последнюю иллюзию, как шелудивую суку! Эта их «лубов» - кончится она большой гадостью. А может, смертоубийством. Вопрос только - скоро ли это произойдет и где... - Может, потому-то они так ей и радуются, - пожал я плечами. - И что прикажешь делать с этими ни на что не годными дармоедами? А нынешние дармоеды воистину ни на что не годны. Ты посмотри на Африку: мы их кормим - они плодятся. Все, что мы видим в нашем столетии, - небывалый доселе расцвет глупости. Она уже повсюду - и расползается дальше. Поверь, я вполне отдаю себе отчет в том, сколько в этом мире страдания, я не хотел бы — 217 —
|