|
Алёна резко поворачивается, сполохи автогена в гневных глазах. - Ты, - говорит она, - ты хочешь, чтобы я уехала? Да или нет? - Нет, - говорит он, - но... - Ах, нет? Начинает отстукивать каблуками обратно к лесу. Бросив его с подругой, которая садится посреди шоссе на корточки, хватается за голову. Мессер вытолкал обеих к последней электричке, после чего, празднуя собственное благородство, выпил полную кружку. После чего решил, что путь на станцию для девственниц еще опасней. Рванулся вдогонку, но был отброшен первой же сосной. Так он вставал, пытался прорваться сквозь стволы и падал, пока ударом в лоб его не вырубило под злорадный хохот приблудных, озверевших от заботы о чужой невинности. Тогда на смену павшему рыцарю поднялся Александр. Его хватали за штанины, он вырвался. На спринтерской скорости, в невероятном слаломе среди стволов, среди врагов, слившихся с ночью до полной неразличимости, пронизал лес, догнал, проводил и попал в ситуацию, которую осложняет к тому же беспощадная эрекция. Подволакивая ногу, он отправляется за Аленой, которая уходит, оставляя во тьме над асфальтом невидимый шлейф. Это не духи, не юный мускус гнева и азарта, этот невероятный аромат не разложить на составляющие. Пылкость! И он, вдыхая, упорно ковыляет за принцессой обоняния. Будь что будет. На все плевать. Подруга плетется следом. Вдруг шум мотора. Перед ними на шоссе выворачивает зеленый огонек. Подруга бросается в свет фар. Машина тормозит, шофер склоняется к открытому окну: - Я в город! - Мы тоже! Подруга втаскивает за собой Алену. Убирая ноги, она поднимает свои глаза: - Значит, несудьба? Александр захлопывает дверцу. Шофер газует. Все. Можно отлить, по крайней мере. Дожидаясь, когда отхлынет возбуждение, перекрывшее канал, он запрокидывает голову и смотрит на луну. Напор, который он содержит при этом в пальцах, нехотя отступает. Облегчение невероятное. Снова один. Опять свободен. Не перед кем не виноват. Шоссе перед ним, как путь в будущее. Прямо и вверх. По обе стороны поднимается еловый лес. Черные зубчатые стены. Между ними становится совсем темно. Слышит он только свои шаги. Но начинает казаться, что шаги глушат что-то. Он поднимается на гребень и останавливается, теперь слыша только удары сердца. Еще какой-то странный лепет. Прерывистый. Он оборачивается. Звук нарастает до различимости. По асфальту бегут босиком. Во рту пересыхает. Алёна, роняя туфли, с разбегу бросается ему в объятья. - Хочу быть с тобой! Они ударяются передними зубами. Нейлон облепил ее. Лопатки, ребра. Он выдергивает этот нейлон из-под обтяга юбки, купальник на ней с открытой спиной, он обнимает горячее и голое. В поцелуе их заносит, ведет кругами по асфальту перекрестка. — 63 —
|