|
На это Александр отвечает: - "Три кольца". Но только два ствола. Папе Хэму, впрочем, хватило... "Много лет в запасе"? Мэтр ошибается. Устал я. Может, мне судьба погибнуть на корню. Или это Андерс-сениор меня зовет? Ты как считаешь? Быть или не быть? Два кольца, два конца... посредине - гвоздик. Это что? Я спрашиваю? Адам угадывает: - Ножницы. - Германские! Которыми ты мне грозила... - Смеется и вынимает руку, чтоб показать ей пальцами. - Чик-чирик! А почему? - Потому что темная была. - Прозрела? - Благодаря тебе. - А я наоборот. Впадаю я в обскурантизм... Пардон! В сортире он ставит двустволку в угол, забрасывает галстук за плечо и поднимает деревянное сиденье. Пил он не только "мiцное", он пил еще и сидр, ром, коньяк, ликер, портвейн и вермут, однако, мотая головой, упорно повторяет: - Еб-баный биомицин... Как заново родился - таким он просыпается. Радиола на месте в изголовье. Крышу пятиэтажки напротив озаряет солнце. В соседней комнате все убрано. Мама глядит в окно. Одетая, причесанная - будто собралась куда-то. - Доброе утро! - с подъемом говорит он. - Друг мой ушел? - Ушел. Ты тоже можешь уходить. Он удивляется: - Куда? - Куда хочешь. Аттестат зрелости получил? - Мама, чего это с тобой? А, мам? Она локтем назад: - Отстань! * * * Из окружающей ночи вдруг возникает белокурая блондинка. Она бросает взгляд на палатку, которая ходит ходуном, но это ее не пугает: - Погреться можно у вас, мальчики? Мессер стаскивает свитер и накидывает на голые плечи с бретелями сарафана. Высокие скулы, серые глаза. Садясь и упираясь, она, как Русалочка, укладывает ноги с босыми изящными ступнями. Натягивает сарафан. Девушка без трусов. Успев заметить это, они переглядываются. Александра угнетает, что взволнован он больше, чем Мессер, который деловито споласкивает, наливает. Перед тем как протянуть, деликатно вынимает из кружки сдвоенную сосновую иглу. После чего беспокоит за плечо на пару слов: - Кадр в моем вкусе. - Владей. Он тяжело вздыхает: - Неудобно как-то... В городе ударник цеха горячей обработки оборудовал себе подвал для культурного отдыха. Там у него топчан, накрытый стеганым одеялом, а кирпичные стены заклеены вырезками из "Советского экрана" и обложками журналов стран "народной демократии". Отдых у Мессера не менее ударный, чем труд, поэтому Александр не понимает причины нерешительности: - Перед кем тебе неудобно? - Есть в городе одна. Зовут Аленка. С глазами она... Чего ты? - Ничего. Она же в городе? - Тоже верно. У нас ничего с ней не было? - Тем более. - Добро, значит, даешь? — 58 —
|