|
И главное — тут я прошу вас быть абсолютно внимательными — над собой! ЭТО БЫЛО…Это было в минувшую пятницу. Я познакомился с живым американским «левым». Я был уверен, что их не существует. Что господин Максимов сгущает краски. И вот я познакомился с Эрни Данэлом. Он не коммунист, не заговорщик. Он даже не красный. Он — розовый, левый. Эрни рассказывает о себе: — Я родился в очень чопорном, богатом и гнусном семействе. Достаточно сказать, что моим крестным отцом был Рокфеллер. Поэтому я стал мятежником. Я возненавидел эстаблишмент и, главным образом, — моего папашу… Я стал употреблять наркотики и заниматься контрабандой. Был членом довольно могущественной шайки. Знал черный рынок и все непотребные места. Мы ненавидели богачей, капиталистов, продажных священников. Мы ненавидели это развращенное, безжалостное общество. Несколько раз я был арестован. Но папаша брал хороших адвокатов, и меня выпускали… Я продолжал бороться. Мы вели политическую борьбу, разрушая устои капитализма. Ночью мы вскрывали багажники автомашин. Били стекла… — Сколько тебе было лет? — Шестнадцать. Но я был сложившимся революционером. Я курил марихуану назло папаше и эстаблишменту. — А сейчас? — И сейчас я придерживаюсь оппозиционных взглядов. По-моему, Рэйген слишком груб. Политика Киссинджера была мягкой. И это предотвратило войну. Политика же Рэйгена чревата войнами. — Но война уже идет, — сказал я. — Войны были при Киссинджере. Войны идут постоянно. Америка уже проиграла несколько войн. — Америка не воюет. Это главное. Я думаю о своем народе. — Рано или поздно советские танки будут здесь. Если их не остановить сейчас. — Это будет не скоро. Ведь Россия так далеко… — Боже, как ты глуп! — хотелось выкрикнуть мне. — Как ты завидно и спасительно глуп… Но я сдержался. От этого человека в какой-то степени зависело мое будущее. Познакомились мы не случайно. Эрни Данэл — преуспевающий литературный агент. Работает в солидной конторе. Обслуживает ненавистный эстаблишмент. Может, заработаю с ним большие деньги. Капитализм, вопреки своей исторической обреченности, дает человеку такую надежду… ПРИНЯТО ДУМАТЬ…Принято думать, что советская армия могущественна и непобедима. И потому весь цивилизованный мир дрожит от страха. По-моему — зря. Я три года был советским военнослужащим. Более того, пассивным участником некоторых военных действий. В ходе которых меня постигло разочарование относительно боевой готовности советской армии. С тех пор лично я не дрожу. — 55 —
|