|
— Как дела? — Фаин! — отвечает. Вроде бы — не дурак. И уж, как минимум, — не стукач. Может, у него и в самом деле — файн? Почему бы и нет? Говорит, что думает. Живет, как считает нужным. Молится, кому хочет. Сыт, одет, обут… Каждому, что называется, по труду… Так наметился у меня поворот к оптимизму. Теперь уже на мрачных людей смотрю подозрительно. Чего это они такие мрачные? Как бы галоши не украли? А может, КГБ их сюда засылает для увеличения напряженности?.. И коллеги у меня подобрались соответствующие. То и дело — улыбаются. Порой смеются. Изредка даже хохочут. И газету делают — принципиально оптимистическую! Конечно, бывают и у нас огорчения. То анонимное письмецо от какого-нибудь уязвленного дурака. То из Союза придут дурные вести. Или дочь презрением обдаст за то, что не умеешь водить автомобиль… Но главная проблема решена. Будущее наших детей — прекрасно. То есть — наше будущее. Поэтому наша газета взывает к мужеству и оптимизму. А истинное мужество в том, чтобы любить жизнь, зная о ней всю правду! ОДНАЖДЫ МЫ ЕХАЛИ В САБВЕЕ…Однажды мы ехали в сабвее. Я был с женой и дочкой. Сижу, читаю газету. На остановке ворвались молодые люди. А может, перешли из другого вагона. Человек пять. Один с гитарой, у другого — транзистор… Куртки, сникерсы… Это были нехорошие, дурно воспитанные молодые люди. Они шумели, толкались, вероятно — сквернословили. Они, как говорится, нарушали… Публика вела себя не лучшим образом. Один газету читает. Другой в окошко загляделся. (Благо за окном сплошная тьма.) И так далее. В Союзе я бы знал, как поступить. Я бы подошел к этим молодым людям и сказал: — Заткнитесь! И добавил бы: — Вон отсюда! А если надо, треснул бы кого-то по затылку… А тут я испугался. Языка толком не знаю. Порядков не знаю. Скажут что-то — не пойму. То ли извиняются, то ли дальше оскорбляют. А вдруг — стрелять начнут? Может, у каждого — по нагану? Или — бритвой по физиономии… Советский хулиган — он родной и понятный. Он если бьет, то монтировкой. Или трубой. Или доской от забора. Или пивной кружкой. Или вилкой, на худой конец. То есть — знакомыми, полезными вещами. А у этого что на уме?.. Короче, сижу, читаю газету. А молодые люди продолжают нарушать. Старуху толкнули. Из горлышка выпили. Транзистор завели на полную мощность. В общем — ничего хорошего… Читаю газету. Вдруг поднялся мужчина средних лет. Американец. Худой такой. И ниже меня ростом. Подошел к хулиганам и говорит: — Заткнитесь! И затем: — Вон отсюда. — 53 —
|