|
По радио из Лондона отряду сообщили, что немцам известна его дислокация. Отряд стал заметать следы по местности, абсолютно равнодушной к идее Сопротивления. Для ночевки мужчины выбрали идиотское место - дом у отвесной скалы. И уснули, оставив ее на часах. Пистолет был слишком тяжелым для прицельной стрельбы. Но все обошлось. Партию оружия она везла в сопровождении двух испанцев. Проходящий человек им шепнул, что подходит патруль. Парни выпрыгнули на ходу. Она стала тащить чемодан по вагонам. Поезд остановился. "Могу я вам помочь, мадемуазель?" Немецкий офицер спустил чемодан на перрон. "Не слишком тяжелый для такой девушки?" - "Все мои книги, - ответила она. - Коньки, утюг. Я к бабушке переезжаю". Офицер козырнул ей из тамбура. Город был незнакомый. Никто не пускал ночевать. Потом ей сказали адрес, где принимают "таких, как вы". Деньги там попросили вперед. Чердак был с безумной старухой, привязанной к кровати. Старуха рвалась и орала всю ночь. Утром она потащила автоматы дальше. И довезла. В год Освобождения она проводила своего друга по Сопротивлению. Он вернулся в Югосла-вию - строить социализм. Она осталась в Париже. Невысокая, четкая женщина. Эспаньолита*. Черные глаза блестели. Волосы тоже - с гребнем и локонами. Каблуки черных туфель выгибали ступни. Черная юбка и блузка из парашютного шелка. Однажды в Латинском квартале на митинге вышел Висенте Ортега. Руководителю было тридцать. Он умел зажигать. В конце речи он поднял кулак. Ей пришлось выбирать между ним и любимым своим пистолетом. Никелированный "Вальтер" с щечками из перламутра. Американский летчик ей подарил. Декабрьским вечером Сорок Пятого года, когда переходили Pont-Neuf**, Висенте вынул руку с пистолетом из кармана и завел ее за парапет. * Испаночка (исп.) ** Новый мост (фр.) Первого Мая был праздник. Танцевали под аккордеон. Гость из Венгрии подал руку, она поднялась. Этим танго Висенте остался весьма недоволен. Ругал аморальных (почему-то) славян. Впервые пришлось ей оправдываться что его не было рядом, как всегда, он с товарищами... Она была уже на пятом месяце. Отец был в Испании, когда я родилась. В первой своей нелегальной поездке. Благополучно вернувшись, он предложил дать мне, лежащей в чемодане на рю Монмартр, 5, имя Долорес - в честь Председателя партии. Но мать уже выбрала. Инеc. Четверть века спустя меня готовят к аборту в СССР. Полуподвал. Пол цементный. Стены в подтеках. Бельмо окна со следами малярной кисти а ля Пикассо. Здесь хозяин по кличке дядя Вася-П...брей. Мстя за профессию, пьет. Так, что руки трясутся, когда наклоняется с бритвой. При этом, однако, извлекает прибавку к зарплате, сшибая за добавочный комфорт. Во-первых, за смену лезвий. Если деньги не взяли, извольте, мадам, бриться старыми (когда даже новыми их, под названием "Спутник", ранить нельзя разве что офицерскую щеку, и то сомневаюсь... Знала бы, захватила "Жилетт"!). Дальше - за мыло, за намыливание несменяемым помазком (а без денег - терпите всухую). При конвейерной этой системе к концу дня набирается даже больше, чем на бутылку, которую он распивает, выдавая себя среди собутыльников за ветерана войны. Так говорят соседки, прошедшие через этот подвал много раз. — 48 —
|