|
—Нет ничего вкуснее, — причмокнул он с закрытыми глазами. Я сглотнула слюну, каштанов мне почему-то больше не хотелось. —Значит, ты собирался есть каштаны с ней??? Он вопросительно взглянул на меня. —Разве ты не хотела, чтобы она поскорее выбралась из больницы? Или я чего-то не понял? Мне хотелось крикнуть прямо ему в лицо: ты - мой! И хотя мне удалось прогнать эти ужасные слова, вместо них получилось что-то нечленораздельное. —Дело в том, что… Потому что… Я почувствовала, что не могу подобрать слов. Он недоуменно смотрел на меня, так что, в конце концов, мне пришлось отвернуться. —Я, наверное, пойду… —Почему ты рассердилась? — спросил он, не повышая голоса. —Потому что… потому что ты, кажется, любишь Лу больше, чем меня. Я злобно дергала шнурки ботинок, на которых было полно узлов. —Я знаю, она же гораздо интереснее, чем я! Ее загадочность, ее болезнь… а я простой, обычный человек… Я утирала слезы и сопли рукавом куртки и чувствовала себя хуже некуда. Во всех смыслах. Я словно пыталась унизить собственную сестру, чтобы удержать Ругера. Он схватил меня за талию. Заставил сесть на одеяло и утер мое лицо подолом рубашки. —Никогда так не уходи. Никогда не уходи от меня, пока сердишься. —Я не сержусь. Я расстроилась, — всхлипнула я. — Потому что я тебе надоела. Потому что ты понял, что я зануда. —Вот как? — он принялся массировать мои плечи. —Прекрати! — крикнула я. — Не пытайся сделать вид, что все в порядке! Скажи правду, и я уйду. А потом уж показывай Лу, как забираться на это дерево. Я не буду мешать вам. Но тебя я больше видеть не желаю! Если бы мы не сидели в домике на дереве, я бы просто бросилась прочь. Но в ту самую минуту я не могла этого сделать. —Ты выговорилась? Я кивнула. —Точно? Может, хочешь добавить что-то еще — раз уж так разошлась? Я покачала головой, чувствуя себя абсолютно опустошенной. Что еще я могла сказать? Мне казалось, что все кончено, ни в чем нет смысла. Что теперь делать по вечерам? Куда девать время, которое я до сих пор проводила с Ругером? Целая бесконечная, безнадежная пустыня. Бесконечная череда бессмысленных часов… секунды отчаяния, которому нет ни конца, ни края… Я, конечно, могла бы писать стихи. Черные, как ночь, слова, полные жалоб и стенаний. —Мне очень нравится твоя сестра, — спокойно произнес Ругер. — Но люблю я тебя. Легкие вышли из оцепенения, сердце снова заработало, разгоняя кровь по телу. Стужа превратилась в тепло Ругера и жар печки, которые наполнили меня до краев. Я обвила руками его шею и слегка куснула в ухо. Он куснул меня в ответ. — 66 —
|