Вокруг себя был никто

Мамлюки находились тогда на ограниченном пространстве третьего двора между Яффской башней и воротами, ведущими во второй двор. Сенешаль ордена Храма, едва услыхав о падении башни и прорыве мамлюков в третий двор, взял тридцать или сорок братьев на лошадях, и свою свиту и некоторых рыцарей из Кипра, и пеших сержантов, и бросился в контратаку. Сразу за воротами второго двора они обнаружили мамлюков, идущих пешком. И шли они такими густыми рядами, что Сенешалю и его спутникам показалось, будто перед ними каменная стена, и те, кто бросал греческий огонь, бросали его часто и густо. Стоял сильный дым, и с большим трудом было видно; а лучники густо стреляли сквозь дым оперенными стрелами, которые очень болезненно ранили наших людей и лошадей. И когда мамлюки ненадолго останавливались, то поднимали свои щиты, а когда их атаковали сверху, со стены второго двора, то они также поднимали свои щиты и останавливались; и постоянно не прекращали трудиться те, кто бросал огонь и посылал стрелы; и продлилась борьба и битва врукопашную до терции.

Именно в этот час был ранен монсеньер Сенешаль ордена Храма: его случайно настигла стрела, когда Сенешаль поднимал свою левую руку, и на ней не было щита, только дротик в правой руке, и стрела сия ударила ему подмышку, и тростник вошел в его тело. Сенешаль вооружился наспех и носил только легкие латы, соединения которых не закрывали боков.

И когда он почуял, что ранен смертельно, то стал уходить, а люди подумали, будто он уходит добровольно, дабы спасти себя и свое знамя, и вся свита последовала за ним. И поскольку он отходил, добрых двадцать рыцарей подошли к нему и сказали:

– Ах, Бога ради, сир, не уходите, ибо замок скоро будет потерян!

И он ответил им громко:

– Сеньоры, я не могу, ибо я мертв, – видите удар?

И тогда все увидели погруженную в его тело стрелу. И при этих словах Сенешаль уронил дротик на землю, поник головой и стал падать с лошади, но его свита спрыгнула на землю со своих коней и поддержала его, и сняла с коня, и положила на брошенный щит, который они там нашли, и который был очень большой и длинный.

Слуги унесли его во второй двор, а оттуда в цитадель и доставили в покои на втором ярусе «Слона». Здесь они сняли с него доспехи, разрезав ремни на плечах.

И целый день он лежал в «Слоне», не разговаривая, за исключением одного слова, когда он услышал шум людей, бежавших от смерти, и спросил, что это; и ему сказали – идет бой; и с тех пор не разговаривал и отдал Богу душу. И благоволил ему Бог, ибо от его смерти был великий ущерб.