Вокруг себя был никто

Паша уже ушел на работу, я еще раз приняла ванну – утреннего душа у Евы было явно недостаточно – и завалилась спать. Проснулась я только под вечер, почти все беспокойные мысли ушли из моей головы, оставив только небольшую горечь у сердца. Я снова была прежней, готовой страдать и терпеть, лишь новое знание сжатой пружиной сидело внутри меня, ожидая своей минуты.

И эта минута наступила очень скоро. Вечером Паша вернулся чуть живой от усталости и голода.

– Ну, как дела у Евы? – спросил он, усаживаясь за стол. Я постаралась приготовить те блюда, которые он любит, и хоть в моем распоряжении оказалось мало времени, но успела. Вкус у Паши довольно неприхотливый, поэтому стряпание выходило простым, особенно если заранее приготовить соусы. Я всегда держу в морозильнике остатки предыдущих обедов, в случае необходимости достаточно разогреть их в микроволновке, залить картошку или полуфабрикат и получается довольно вкусно, особенно после целого дня беготни на пустой желудок.

Паше я всегда рассказывала обо всех своих событиях и несколько раз даже приглашала на упражнения, но он только посмеивался.

– Я соглашусь, если ты прилетишь за мной на метле. А пока – кто-то же в семье должен зарабатывать деньги. Пусть это буду я, разрешаешь?

О том, чем мы занимались прошлой ночью, Паше я рассказывать не стала. Я вообще никому и никогда не рассказывала об этом.

Лора оторвалась от чайничка и взглянула на меня в упор.

– Вы первый, с кем я делюсь.

Красивые у нее глаза, ничего не скажешь. А смотрит жалобно и одновременно с вызовом. Так и хочется погладить по голове, успокоить. Бедняга, попала, конечно, в переделку, но, судя по всему, отделалась легким испугом. От меня она ждет ободряющих слов, – вот, пожалуйста: я кивнул головой, выражая благодарность и внимание.

Ободренная Лора продолжила рассказ.

– В постели я посмотрела на Пашу не как на мужа, мужчину, а как на объект упражнения. Он напоминал лоскутное одеяло, скроенное из кусочков желтой и красной материи. Я постаралась запомнить их расположение и принялась за работу. Сколько нужно вытягивать, можно определить только экспериментально и я, по неопытности, перестаралась. Когда Паша, устав стонать и корчиться от удовольствия, отвалился на спину, лоскутное одеяло исчезло, а вместо него ровно светилось желтое женское поле.

Я убежала в душ и, в точности с указаниями Евы, выдавила из себя почти всю отсосанную энергию. Полностью освободиться невозможно, часть успела внедриться в мое поле и несколько дней после этой ночи я чувствовала в себе непривычную жесткость и злость. Паша наоборот, скис и, решив, что подхватил грипп, дня три провалялся в постели. Несмотря на постельный режим, ко мне не приставал. Когда же он снова собрался с силами, я действовала уже более осторожно, лоскутное одеяло осталось на месте, но общий фон его становился скорее желтым, чем красным. В общем, спустя две недели я стала управлять нашей семейной жизнью, точно автомобилем.