|
Мартин берет у него из руки пару купюр и убегает. Медвежонок виновато смотрит на меня с дивана, пытается изобразить подобие улыбки. Непросто это, привести в движение такое количество жира. Он кладет пачку денег перед собой на столик. – Хочешь пива? Есть холодненькое. Я качаю головой, избегаю на него смотреть. На стене висит полка, на которой стоит его фотография в солдатской форме. Я беру ее в руки, рамка из темного дерева покрыта тонким слоем жирной пыли. На фотографии он улыбается, у него короткие волосы и на макушке – зеленый берет. Очень крепкий солдат, с большими щеками-яблоками, но совсем не такой жирный, как теперь. – Там еще чипсы есть, если… Краем глаза я вижу, как он царапает засохшее пятно на колене. Мартин шумно захлопывает за собой дверь, врывается в гостиную. Я борюсь с подступающей тошнотой, тяжелый запах псины, хотя не думаю, что у него есть собака. Такое чувство, что квартира стала меньше. Мартин орет, аж слюна изо рта брызжет: – Послушай, жирный дурак, мы договорились на пять тысяч, так что о четырех даже не заикайся. – Я думал, это другая модель, такую я вообще-то не хочу… Мартин уже стоит рядом с ним, хватает его за одну из жировых складок, сжимает. – Мы договорились, ты не смеешь… – У меня больше нет, честно. У меня правда больше нет, если заглянешь в другой раз, тогда… – У нас уговор, уговор дороже денег. Да я тебя насквозь проткну, черт возьми! Как грустно он выглядит на этом диване, нижняя губа дрожит, по-моему, он сейчас заплачет. – Если бы у меня было больше денег… Помещение совершенно определенно стало меньше. О боже, мы потеряли метр, может, полтора. Я знаю, в этой убогой квартирке все те же тридцать квадратов, что были всегда. Но чем это может мне помочь, если комната становится меньше. О боже, еще метра нет, скоро я окажусь так близко к мужику на диване, что почувствую вкус пота между складок на его животе, и эту постоянную влажность между его гигантскими ягодицами, и капли пота, медленно сбегающие по волосам подмышек. О боже, еще метр. Я хватаю Мартина за руку, одни кости. – Господи, Мартин, пусть будет четыре. Мартин отступает на два шага, с шумом втягивает воздух носом. Это не вопрос денег, речь идет исключительно о маленьких пакетиках с порошком. При хорошем раскладе ему, может быть, удастся взять еще одну дозу на последние причитающиеся ему пять сотен. Его кулаки по-прежнему сжаты. – Господи, да нет у него денег. Я произношу это как можно спокойнее, хотя стены медленно продолжают сдвигаться. — 54 —
|