|
– Сколько она здесь прожила? – Может, чуть больше года. Сначала казалась такой приятной девушкой. Она мне правда очень нравилась. Однажды я пригласила ее к себе попить кофе. Но потом начал ходить этот парень. – Парень? – Да, такой, темненький. – Они были женаты? – Вот уж не знаю. Знаю, что сюда начал таскаться темненький парень, и я не понимала ни слова из того, что они говорили… – И вы ее выгнали? – Да, но, конечно, не сразу. Зачем мне проблемы? Но с тех пор, как он начал к ней ходить, нам больше не стало покоя. А когда он к ней переехал, вот тут-то началось. Но со мной можно ладить, я просто сказала, что если они собираются здесь жить, то должны платить больше. – И они здесь оба жили? В этой комнате? – Да, комната небольшая. Но они наверняка к такому привыкшие… – Что вы имеете в виду? – Ну, им ведь не нужно много места, этим… Они и по восемь человек могут жить в такой комнатке. Братья двоюродные, сестры, весь кагал. – Сколько они здесь прожили? – Месяцев несколько. Она все ж такая приятная была девушка, нравилась мне, я уже говорила. Все испортилось, когда этот ее друг переехал. – Как испортилось? – Эта их странная музыка и скандалы до полуночи. И машины, все время машины, приезжали посреди ночи, стояли и газовали. Из окон музыка эта дикая. Мне пришлось это прекратить. – Да, с таким надо быть поосторожнее. – И знаете что, я-то думала, она такая милая девушка. Казалась очень славной. Только когда вместе их увидишь, тогда только и заметно, что она тоже из этих… – Из черножопых? – Да… Я смотрю в окно, у Амины была комната с видом на парковку за супермаркетом. Перевернутые тележки и мусорный контейнер. Я вынимаю из кармана пузырек с лекарством. – Что это у вас там? – Лекарство. – Да? Вы что, аллергик? – Это чтобы я тебя не задушил. Ее шавка с лаем принимается прыгать на мою ногу. – Убери свою вонючую псину, пока я ей ноги не вырвал. Я оставляю ее в комнате номер четыре, успокаивать собаку. 23Началось это в поезде, а в автобусе от Эстепорт стало еще хуже. Дрожь в руках, сильная потливость. Если бы я не был болен столько лет, подумал бы, что подхватил грипп. Но симптомы мне знакомы: скоро начнется приступ. Сильный. В голове слышно громкое бормотание, все чувства обостряются: звуки становятся громче, цвета – ярче. Через пару часов я буду потерян для мира. Я думаю о Карле, парне, с которым мы лежали в больнице. Выписавшись, он начал носить прибор для измерения пульса. Вокруг груди затягивался ремень, от которого на часы шла информация о пульсе. Он делал все, чтобы пульс не учащался. Если его окружали люди, которые его нервировали, и пульс учащался, он уходил. Позволял автобусу уйти из-под носа, лишь бы не ускорять ходьбы. Но это не помогло, он рассказал мне об этом, когда снова попал в больницу. — 59 —
|